В столовую одного завода требовался работник на кухню. Я подумал, что, если только это не мытье посуды, то отчего бы и не попытаться.
Тут бы не помешало добавить, что с мытьем посуды мы уже как-то встречались и взаимной симпатии у нас не возникло. Вы еще не в курсе? Вот тут про это прочитайте. А я продолжу.
Разумеется, работа снова оказалась у черта на рогах, в соседнем городе. Но зато наконец-то завод оказался действительно заводом, крупным и современным. Потому что я-то помню, какие заводы здесь чаще всего встречаются. Вы не помните? Читайте тут.
Столовая тоже выглядела пристойно, всё чистенько, разноцветные стулья, кондиционеры. Короче, я приступил.
Первый день, правда, я все же был приставлен к мытью посуды. Но тут все было впечатляюще. Грязные тарелки нужно было составлять на сетчатые пластиковые поддоны и могучий конвейер затягивал их в огромную посудомоечную машину, где и происходило таинство. С противоположной стороны выползали девственно чистые предметы, которые просто нужно было расставлять на полки, чему я, надо сказать. довольно быстро обучился. Это произвело впечатление на старожилов. Судя по всему, к ним еще ни разу не нанимался настолько сообразительный посудомойщик. И тогда началась моя головокружительная карьера в сфере общепита.
На второй день мне предложили переместиться на участок нарезки салатов. Опять же здоровенная машина мельчила за секунду любые продукты, которые ей скармливали. И, когда я с ее помощью нашинковал несколько исполинских тазов разных овощей, коллектив пришел к выводу, что я Тот Самый, и что мне, пожалуй, можно доверить что-нибудь сакральное.
Не знаю, хорошо ли вы знакомы со шницелями. Но думаю, когда сумрачный германский гений сообразил расплющивать кусок свинины до толщины бумаги и размеров тарелки, чтобы потом обвалять его в сухарях и зажарить в масле, он и не подозревал, что его соседи-евреи в один прекрасный день присвоят это изобретение.
Тот факт, что их бог не советовал евреям употреблять свинину, нисколько делу не мешал, поскольку евреи знали, что специально на этот случай бог создал куриц.
При всем разнообразии мяса и рыбы, которое предлагается сотрудникам завода каждый день, большинство из них предпочитали куриные шницели.
То есть мои куриные шницели, скромно замечу я. Потому что я дослужился до шницельмена. Кое-кто называет это шницелиссимус и я не возражаю.
Каждое утро и брал килограмм 15 нарезанного узкими ломтиками куриного филе, каждый кусочек осматривал и ощупывал на предмет наличия мелких костей (пища не будет кошерной, если я пропущу хоть осколочек), замешивал секретный вязкий соус, в котором обваливал мясо, и потом бережно расплющивал каждый ломтик филе в панировочных сухарях. Нужен определенный размер и выверенная толщина.
Поначалу я же их и жарил во фритюре. Но вскоре доверил это менее сообразительным сотрудникам, чтобы освободиться для других занятий, требующих природного таланта.
За девять месяцев работы я освоил высокое искусство мойки посуды, приобщился к премудростям чистки овощей, поражал воображение коллег виртуозной стремительной нарезкой продуктов и внушал уважение недюжинной силой при разгрузке машин, которые завозили к нам буквально тонны деликатесов.
Мой рабочий стол уступал, конечно, приличному рабочему месту в офисе. Тут как минимум не было кресла. Но я мог гордиться безупречным порядком на вверенном мне участке.
Любопытно, что ножи на стене имеют разноцветные ручки. И разделочные доски, которые можно увидеть под столом, тоже отличаются по цвету. Скажете, для красоты? Ну, спору нет, оно так повеселее. Но дело в другом.
С каждой группой продуктов можно было работать только определенным ножом и только на предназначенной для этого доске. Скажем, зеленый цвет - это куриное мясо. И не дай бог начать резать его ножом с красной ручкой на коричневой доске, потому что они строго для овощей. И так для всего - для фруктов, для зелени, для хлеба. Ибо кашрут, то есть строжайшие запреты и ограничения, существующие для того, чтобы пища была чистой в религиозном понимании этого слова. Не буду сейчас углубляться в тему кошерности, лучше посвящу этому потом отдельную статью.
И я уже было строил планы, что спустя год стану тут передовиком производства, через два - легендой, мои портреты будут висеть на доске почета и стенде "работник месяца", а заводская многотиражка посвятит мне первую полосу.
Но случилось так, что мой шеф неожиданно сошел с ума. Как в свое время Бориса Годунова мучили фантазии, что его хотят свергнуть с трона, этого тоже накрыла паранойя. Ну, понять его можно, все-таки появился на горизонте достойный претендент. Однако вести себя шеф начал довольно гнусно. Опять-таки не стану утомлять вас излишними подробностями. Тем более, что я это описал в статье под названием "Какой он, израильский начальник", где речь пойдет как раз об этом.
Достаточно сказать, что отношения у нас быстро испортились и, как бы ни пытался я ударным трудом сгладить ситуацию, это только подливало масла в огонь.
И, поскольку вероятность того, что шеф уволится, была невелика, я подумал, что мне-то как раз ничего не мешает уйти.
Но стоило мне написать заявление об уходе, началось такое шоу, какого я в жизни не видел. Об этом - в статье "Как меня вынудили уволиться, но не хотели отпускать". Огонь, а не история!