Шефа, как и родину, не выбираешь. Просто приходишь на новую работу, а он там - уж какой есть. Иногда с начальником очень везет, иногда везет поменьше, но он хотя бы терпимый, а время от времени попадаются совсем уж колоритные персонажи во всех смыслах этого слова.
Расскажу о тех, что попадались мне за мои два неполных года в Израиле. Срок не такой большой, но моя личная коллекция занятных начальников за это время пополнилась интересными экземплярами.
Моя первая работа в Израиле на заводе сварочных электродов (та самая, где приключилась легендарная эпопея с обувью) подарила мне сразу двух начальников. И составляли они удивительно гармоничный дуэт, как инь и янь. В том смысле, что были эти двое драматически непохожими друг на друга, но именно это стало причиной их регулярного бурного взаимодействия.
Первый шеф (назовем его Лиран), с которым я проходил собеседование о приеме на работу, был молодым, пухлым, самодовольным и слегка женственным. Говорил он только на иврите тоном мягким и снисходительным. Одевался всегда в трикотажные рубашки, заправленные в мешковатые сползающие джинсы. Рубашки эти беспощадно обтягивали его живот и бока, которые изобильно нависали над поясом штанов. В общем Лиран был нелеп.
Второй шеф (пусть он будет Шимон) был суров, как армейский полковник накануне большого наступления. Невысокий, сухой, с короткой седой стрижкой и бескомпромиссно прямой спиной, в выцветшей спецовке, которую носит, по слухам, 30 лет. За почти полгода работы с ним я ни разу не видел, чтобы он улыбался.
Шимона все уважали и побаивались.
Уважали, потому что он всегда был в цеху. Даже когда там было +39 и все задыхались от жары, он задыхался вместе с нами. А еще он знал производство как никто. Легко мог заменить любого из нас.
А побаивались его, поскольку говорил Шимон только криком. Резким, хриплым, отрывистым, как будто строил новобранцев. Слышно его было издалека. Иврит я тогда понимал плохо, поэтому не могу сказать определенно, что именно он кричал. Может ругался. А может просто не умел по-другому общаться. Не исключено, что он орал нам "Молодцы, парни! Крррасавчики! Всем зарплату удвою!". Думаю, что остальные его тоже не вполне понимали, но на всякий случай боялись.
Лирана не уважал никто. Он всегда сидел в своем кабинете с кондиционером, в цех выбирался раз или два за весь день на пару минут, о производстве знал только теоретически.
Кем были эти двое, для меня до сих пор загадка. Вероятно, один начальником цеха, второй каким-нибудь главным технологом или что-то в этом роде. Но, поскольку они были категорически разными, они частенько принимали прямо противоположные решения. Один считал, что люди сегодня нужнее на этом участке, а другой был уверен, что на том. Из-за этого они постоянно ругались.
Если вы не видели, как ругаются в Израиле, вы много потеряли.
Два человека встают как можно ближе друг к другу, чуть ли не соединяясь носами, и начинают беспрестанно орать. Задача забить противника темпераментом. Для этого надо постараться его перекричать, не допуская ни малейшей паузы в своем монологе. Слушать собеседника не требуется, поэтому орать можно в общем-то что угодно. Главное громко. И жестикулировать при этом нужно так, чтобы делать резкие взмахи в опасной близости от лица соперника, но задевать его ни в коем случае нельзя. Иначе это уже будет драка, на что мы всегда в тайне надеялись, хотя не сомневались, что Шимон легко уделает этого рыхлого размазню.
До драки так ни разу и не дошло. Поэтому, завидев, как наши шефы опять слились в своем оглушительном состязании, мужики ворчали: "Опять мама с папой ругаются...".
Другой удивительный начальник встретился мне на следующей моей работе в столовой. И про работу эту, и немного про начальника я уже писал вот здесь и еще вот здесь.
Начиналось все неплохо. Шеф был терпелив и сдержан, показывал, как нужно. То, как у меня получалось, кажется, вполне его устраивало. И вот вдруг, без объявления войны, он совершенно переменился. Теперь ему не нравилось решительно все. По его мнению, я то работал слишком медленно, то слишком некачественно, я резал продукты неправильно, я ставил их в холодильник в оскорбительно неверном порядке. А когда не к чему было прицепиться, оказывалось, что я делаю то, что совсем не нужно, а то, что необходимо, напротив сознательно игнорирую.
Я терялся в догадках, что на самом деле так вышибло начальника. Да, я новичок в этой сфере, но точно не самый бездарный. Я действительно старался делать свою работу наилучшим образом. Но вскоре все выяснилось.
Оказывается шеф дал мне какой-то испытательный срок, по истечении которого, видимо, ожидал, что я стану таким же квалифицированным, как и он. Проблема в том, что мне он эту затею не озвучил. Я понятия не имел ни об испытательном сроке, ни о том, что он закончился и требования изменились. Но, по мнению начальника, мое незнание не освобождало от ответственности. Он думал, что я уже отлично обучен. Следовательно, если что-то делается недостаточно быстро, значит я сознательно тяну время. Ну и так далее в том же духе.
Может показаться, что проблема была только между нами. Но нет, страдали, как позже выяснилось, все. Шеф создал и поощрял в коллективе систему доносов. Если ты кем-то недоволен, ты не пытаешься самостоятельно решить проблему, ты бежишь к начальству и ябедничаешь. В нормальной ситуации руководитель сразу бы присек такую практику. Но этому нравилось разделять и властвовать. Типично ли это для израильских начальников? У меня не так много опыта, но люди бывалые говорят, что типично. Иногда при приеме на работу просят заполнить анкету, где выясняется ваша потенциальная лояльность. Например, там есть вопрос, сообщите ли вы охране магазина, если увидите, что один из покупателей что-то положил себе в карман. Правильным ответом будет только один - да, сообщу.
Вообще применять санкции, не разобравшись и не поговорив, довольно типичная местная черта. Не только у начальников. Но если человек с такой моделью поведения становится руководителем, то работать с ним непросто.
Другая сомнительная черта - комплекс бога. Каждый шеф, с которым я тут сталкивался, свято верит, что работать у него - предел мечтаний. Однажды я пришел на собеседование. Степенный пожилой руководитель первым делом потребовал у меня удостоверение личности и отксерил его. Немного ментовское начало, как мне показалось, но ладно, проехали. Затем он очень подробно стал расспрашивать меня, откуда я приехал в Израиль, как давно, где работал до этого. Нормальные в общем-то вопросы, но я пытался выяснить, в чем именно будет заключаться моя работа. Он сказал, что об этом позже. А почему это у меня между первой и второй работой был промежуток? Чем я занимался? Вообще-то это мое личное дело, но я терпеливо объяснил. Перешли на вопросы о моей жене, ее профессии, возрасте, профессиональных планах. Я сказал, что моя жена точно не планирует тут работать и я не вижу смысла это обсуждать. Может поговорим о моей работе? Все расскажут, не волнуйся, сказал он и продолжил дознание. Вопросы становились все менее похожими на те, что принято задавать на собеседовании, и нелепая процедура затянулась уже минут на 15. Мое терпение кончилось на вопросе "почему ты считаешь, что мы должны тебя взять?". Я сказал, что понятия не имею, потому что вообще-то не знаю, о какой работе мы говорим, что мне придется делать и главное нужна ли мне вообще такая работа. Собеседник был явно задет такой вопиющей неблагодарностью. Он холодно ответил, что делать мне предстоит все, что скажут. Ну, удачи вам с кандидатами, ответил я и ушел.
Сейчас я работаю на крупном заводе в цеху, где и начальство, и почти все рабочие русскоязычные. И знаете, все спокойно, понятно и предсказуемо.
Когда тебе ставят внятную задачу, у тебя нет необходимости догадываться, что там начальник имеет в виду. Не знаю, как кому, а мне психологически так гораздо комфортнее.