«По решению суда все имущество дворян Шеншиных переходит к наследнику – сыну Шеншина, Афанасию Афанасьевичу Фету, урожденному Шеншину. Дело закрыто».
В глазах Фета-Шеншина стояли слезы – наконец он стал тем, кем был на самом деле – русским. Как же получилось, что Афанасий Фет, будущий «отец» символизма был вынужден провести половину жизни в Германии?
Случай в Дармштадте
Мать будущего русского поэта познакомилась с его отцом совершенно случайно. В доме отца Шарлотты, обер-кригскомиссара Карла Беккера, внезапно появились сослуживцы, среди их друзей был он – Афанасий Неофитович Шеншин, русский офицер в отставке. Молодой, красивый орловский помещик. Между Шарлоттой Фёт и Афанасием Неофитовичем Шеншиным вспыхнула настоящая страсть, которая переросла в любовь.
Шарлотта совсем потеряла голову, ни беременность от мужа Иоганна Фёта, ни дочь Каролина, ни семья, ни отец не могли остановиться это чувство. Шарлотта бежала с Шеншиным в Россию!
Свой среди чужих
Шарлотта и Афанасий Шеншин умолчали о ее беременности и обвенчались. Шарлотта сменила веру и стала Елизаветой Петровной Шеншиной. А малыша назвали Афанасием, в честь отца. Кто был настоящим отцом маленького Афанасия никто не знал. Был ли это ребенок немца Иоганна Фёта или на самом деле офицера Шеншина?
Сергей Львович Толстой, сын Льва Толстого, был дружен с Афанасием и так описывал его наружность: «большая голова, высокий лоб, черные минадлевидные глаза, красные веки, горбатый нос с синими жилками…его еврейское происхождение было ярко выражено, но мы в детстве не замечали этого и не знали».
По метрикам ребенка записали, как Афанасия Афанасиевича Шеншина. Так прошло 14 безоблачных лет…
Чужой среди своих
Внезапный донос сердобольных соседей подтолкнул губернские власти начать дело и выяснить побольше о супругах Шеншиных, их браке, а самое главное о ребенке. Старый помещик не на шутку испугался, ведь если ребенка признают незаконнорожденным в России, то сошлют в детский приют в Германию, а Шеншина лишат родительских прав, так как он обманом «усыновил» иностранца.
Шеншин отвозит Афанасия в лифляндский городок Верро, теперь это эстонский город Выру и пытается «подстраховать» любимого сына. Шеншин уговаривает Фетов признать Афанасия своим внуком. Те соглашаются, чтобы прекратить преследование властей и спасти мальчика. В одну секунду столбовой дворянин Афанасий Афанасьевич Шеншин теряет все права на родовое имение, а самое главное на возможность жить на своей «родине», на той земле, где его воспитали – в любимой им России.
Фёт или Фет?
Мальчика отдают в немецкий пансион, на каникулы Шеншин не забирает его домой, да и еще в классе нет ни одного русского. Для Афанасия начались темные времена. Целая катастрофа, перевернувшая всю его жизнь отразилась на миросозерцании поэта, в своих мемуарах «Ранние годы моей жизни» впоследствии Афанасий писал, что после университета он поехал в «туристическую» поездку по своей родной России и чуть не начал целовать землю после верховой прогулки. Все ему было здесь мило, ведь русская земля навсегда осталась милым домом.
Свою немецкую фамилию Афанасий не любил, тем более, что она даже писалась через букву «ё», что было очень непривычно для русского слуха. Афанасий Фёт…странное имя, часто говорил сам поэт.
А в 1842 году журнал «Отечественные записки» опубликовал его первое стихотворение и случайно заменили «ё» на «е».
Пуская в свет мои мечты,
Я предаюсь надежде сладкой,
Что, может быть, на них украдкой
Блеснет улыбка красоты,
Иль раб мучительных страстей,
Читая скромные созданья,
Разделит тайные страданья
С душой взволнованной моей.
Афанасию так понравилось новое звучание, что он смирился и решил использовать фамилию его деда и бабки, как псевдоним. Так и жили в мире два Афанасия: Фет – поэт и Шеншин – высланный дворянин.
«Бороться и искать…»
Стараясь быть ближе к любой земле и к отцу-Шеншину, Афанасий поступает в Московский университет, как гессен-дармштадский подданный. План Фета был прост: он хотел «выслужить» свое дворянство и вернуть себе имение отца, в котором прошло все его беззаботное русское детство.
Однако, была одна закавыка дворянство давалось только после присвоения первого штаб-офицерского чина, то есть майора. А перед этим нужно было сначала получить «заново» русское подданство, что Фет и сделал в 1846, когда поступил на военную службу и стал ротмистром в кавалерии.
Но указы государя менялись, и менялись, и с каждым годом планка получения дворянства все росла и росла, поэтому Фет, спустя почти 12 лет, подал в отставку как раз в чине майора, а дворянство на его глазах уже получали при полковничьем чине.
Но Афанасий не сдался, он, как русский подданный, остался в России и купил деревню Степановку на юге Мценского уезда, там же он написал великолепную статьи «Жизнь Степановки, или Лирическое хозяйство», которая стала буквально предвестником романа И.С.Тургенева «Отцы и дети».
«Найти и не сдаваться…»
Так и закипела жизнь Афанасия в любимой России, ночью и после обеда он писал стихи и был Фетом, а днем и по утрам в нем просыпался истинный помещик, который работал наравне со своими крестьянами по благоустройству своего «имения»:
Тупым оставим храбрецам
Все их нахальство, все капризы;
Ты видишь, как я чищу сам
Твои замки, твои карнизы…
Здесь и родился «зрелый» поэт Фет, который выводит на арену поэзии новый тип «лирика», который не только возносится к идеалами и воспевает эфемерное, но небезразличен к «ежедневным терниям».
Возвращение к истокам
В 1873 году Афанасий наконец осуществляет давно желанную мечту, он подает прошение на имя царя о «разрешении мне воспринять законное имя отца моего Шеншина», которое было рассмотрено и удовлетворено.
«Я был бедняком, офицером, полковым адьютантом, а теперь, Слава Богу, я дома. Я орловский, Курский и Воронежский помещик, коннозаводчик и живу в прекрасном имении с великолепной усадьбой и парком. А если спросить: как называются все страдания, все горести моей жизни, я отвечу: имя им – Фёт».
Ранимый, добрый в своих стихах, но в то же время крепкий, сильный. В жизни Афанасия Фета любили, и он даже целых 11 лет занимал должность мирового судьи, так как был очень справедливым и честным.
