Есть мнения некоторых искусствоведов, что художники "Ленинградской школы пейзажа", к коей относился и Александр Ведерников, имели стойким для себя кумиром Альбера Марке и строго следовали его пристрастиям и подходам в живописи. Но назвать живопись Ведерникова или Владимира Гринберга эпигонской совершенно нельзя. Роднит их живопись с живописью почтенного мэтра только тема, стремление к лаконизму в изложении, и простая, сдержанная цветовая палитра. Последняя, кстати, и природным образом, как нельзя близко подходит к постоянной тональной и цветовой "полосе" Ленинграда - Петербурга. В конце концов, стремление иметь перед собой учителя и какие-то образцы для самоутверждения, присуща всем людям, особенно в искусстве, и это "преемство" всегда хорошо приветствуется. Например, в поэзии, Александр Твардовский всю свою творческую жизнь прожил под влиянием Некрасова и своего лица при этом не терял. Это к слову. Еще можно учесть тогдашнюю сильную закрытость нашего общества от мирового творческого потока. Может быть, другой бы народ от этого сидения взаперти вообще бы на стенку полез. А так, придумали им здесь шутливую кличку "маркисты", посмеивались, а те и не обижались.Во время блокады почти все "маркисты" остались в Ленинграде, и умерли в первую же зиму 1942 года. Пережили блокаду Ведерников и Русаков, который умер в начале 50х, блокада догнала его. Живопись "маркистов", часто отличается внешней "легкостью" и, порой, даже "легкомысленностью", одновременно, при строгом цветовом и тональном аскетизме. Некоторые авторы в своих книгах о "маркистах" утверждают, что им чужд был пленер, что они писали то, что видели из окна или вообще "сочиняли". Насчет "сочинений", это можно только записать в "актив", а насчет "пленера" - вот, перед нами акварель, явно написанная с натуры, с традиционной для Ведерникова "верхней точки" - из какого-то окна. В те годы народ всегда был только рад, когда вдруг в дверь к тебе постучит художник с просьбой поработать на вашем балконе или из вашего окна.
Сейчас это место имеет несколько иной вид. Мост вдалеке, соединяющий набережную Ждановки и Петровский остров был разобран при строительстве Петровского стадиона, а в остальном, все узнаваемо: колокольня Князь-Владимирского собора; совсем с краю, справа - т.н. Пеньков буян, построенный когда-то гигантский склад-дворец, как хранилище пеньки для нужд петровского флота. Собор и этот "буян" были построены Антонио Ринальди одновременно ...
