Дом на набережной, в котором жил герой моих последних публикаций, предсказавший войну советский школьник Лева Федотов, давно уже стал символом периода сталинских репрессий. Об этом доме, построенном для советской партийной элиты, 90% процентов жителей которого в течение нескольких лет сослали в лагеря или расстреляли, написано довольно много, для справки отлично подойдет статья из Википедии.
А я хочу показать, что увидела сама, оказавшись во дворе и внутри Дома на набережной.
Первое, что впечатляет в этом доме, помимо его размеров, - это количество памятных досок на стенах, выходящих на улицу Серафимовича и Берсеневскую набережную. Один из жильцов дома сказал мне, что из-за них дом часто называют колумбарием.
Дополняют мемориальные доски таблички "Последнего адреса":
Дом на набережной кажется неприступной закрытой территорией, однако во двор попасть довольно легко: со стороны улицы Серафимовича ворота часто бывают открыты. Если свернуть с Берсеневской набережной на Серафимовича и войти в первую арку, то слева, почти у самого входа вы увидите
Говорят, раньше здесь был гастроном. А сейчас в подвальном помещении - кафе в советском стиле. Интересное местечко!
Здесь вполне можно перекусить, цены доступные:
А если от этой арки пойти направо, к первому подъезду и Театру Эстрады, то можно прийти к Музею:
Дом занимает занимает территорию в 3,3 гектара. В нем 25 подъездов и 505 квартир.
За домом идет большая стройка: в 2020 году планируется сдача нового творческого пространства, расположенного в зданиях исторической электростанции ГЭС-2:
Мне очень хотелось попасть в подъезд, где жил Лева Федотов, но в этот раз не повезло - удалось только одним глазком заглянуть внутрь:
Не удалось побывать и в 22 подъезде, где на балконе квартиры друга Льва Федотова, будущего писателя Михаила Коршунова, на 10 этаже происходило "испытание воли", подробно описанное в "Доме на набережной" Юрием Трифоновым.
"Мы были обречены испытывать волю. Мороз был градусов десять, а мы без пальто, без шапок... Антон подошел к левому краю балкона, который торцом упирался в бетонированную стену... Антон потряс металлический поручень, тот был абсолютно прочен. Антон потряс его изо всей силы двумя руками. Все было в порядке. <...> Внизу было все, как обычно, спокойно, тихо, снежно, черные тротуары, белый двор, крыши автомобилей, но недосягаемо далеко. Попасть во двор внизу было, как на другую планету.
Туда можно было только упасть.
Антон перекинул одну ногу через ограду, затем вторую и медленно двинулся, держась за поручень и повернувшись к пропасти спиною, а к нам лицом, по краю балкона. Он ставил ноги между железными прутьями. Таким образом, двигаясь боком и очень медленно, он дошел до чужого балкона и повернул назад. При этом он что-то мурлыкал. Кажется, марш из «Аиды». Мы следовали за ним с другой стороны ограды, готовые в любое мгновение прийти на помощь. Интересно, что могли бы мы сделать? Вот он добрался до стены, поставил голое колено – он по-прежнему ходил в коротких штанах – на отлив подоконника и, перекатившись животом через поручень, свалился к нашим ногам". (20)
Предполагаю, это было здесь: на самом верхнем левом балконе, одна часть которого сейчас застеклена:
О том, как я все-таки побывала в самом Доме на набережной, читайте в следующем посте:)
Начало истории Лёвы Федотова здесь и здесь.
Этот пост - часть проекта "Как попасть в книгу".
Читайте и гуляйте по Москве!
