С началом войны Германия и Австро-Венгрия надеялись на то, что внутренние проблемы России на оппозиционные выступления народов Российской империи. Однако этим надеждам не было суждено сбыться.
«Происходившее на улицах городов по всей стране лишь усиливало ощущение того, что внутренние разногласия действительно должны быть забыты. 19 июля 1914 г. огромные толпы народа по всей стране собрались на патриотические манифестации в поддержку войны до полной победы. Земства, сельские сходы, общественные клубы и объединения активно слали телеграммы с выражением преданности и полной поддержки объединенных усилий для достижения победы. Печать всего политического спектра неустанно твердила о «невиданном в истории единении всех народов России».
26 июля Государственная Дума собралась на весьма важное пленарное заседание. Один за другим представители различных партий и национальностей империи всходили на трибуну и от имени своих избирателей заявляли о полной поддержке начавшейся войны. Людвиг Люц, представлявший общины немецких колонистов, решительно объявил: «Наступил, господа члены Государственной Думы, час, когда немцы, населяющие Россию, верноподданные Его Величества, сумеют защитить достоинство и честь великого государства и снять то оскорбление, которое могло быть нанесено одним предположением, что русско-подданные немцы могут изменить своему отечеству, чести и достоинства которого они никогда не забудут и никогда его не забывали».
Н. М. Фридман, выступавший как представитель российского еврейства, заявил, что, хотя «в исключительно тяжелых правовых условиях жили и живем мы, евреи, и тем не менее мы всегда чувствовали себя гражданами России и всегда были верными сынами своего отечества». Барон Г. Е. Фелькерзам провозгласил, что прибалтийские немцы, как и ранее, безусловно выполнят свой долг как верноподданные русского царя. Лидеры конституционно-демократической партии официально объявили о прекращении внутриполитической борьбы и о полной поддержке правительства и царя в общей битве с внешним врагом. Председатель Санкт-Петербургской городской думы либерал В. Д. Кузьмин-Караваев восторженно заявил, что «среди нас теперь ни национальностей, ни партий, ни различия мнений. Россия предстала перед германизмом как один великий человек». А либеральная газета «Речь» с торжеством утверждала: «Они ошиблись и поверили глупой клевете о неспособности русской интеллигенции и народа проявить чувства пламенного патриотизма для защиты чести и достоинства России» (Э. Лор «Русский национализм и Российская империя: Кампания против «вражеских подданных» в годы Первой мировой войны»).
В России в 1914 г. проживало более двух миллионов русских немцев. Несмотря на омерзительные антинемецкие выходки черносотенцев – таких, как погром немцев в Москве 1915 г., русские немцы сохранили лояльность России. В офицерском корпусе русской армии, примерно четверть которого составляли этнические немцы, случаев предательства с их стороны не было. Оставались лояльными России многочисленные немецкие крестьянские колонии в Поволжье, Новороссии, на Кавказе и в Сибири, равно как и немецкое население крупных городов. Были верны империи и остзейские бароны.
Известный пивовар Альфред Вакано (австриец) обратился в Самарскую городскую думу с письмом: «Считая долгом гражданина не остаться безучастным к тем испытаниям, которые переживает Россия, имею честь представить в распоряжение Городского общественного самоуправления на цели содержания и лечения раненых в боях русских воинов новую, вполне оборудованную больницу в 30-35 коек, находящуюся в г. Самаре на углу Николаевской и Хлебной улиц в доме Товарищества Жигулёвского пивоваренного завода, причём в течение всей войны я принимаю на себя обязанность содержания и лечения поступающих туда раненых».
Не было случаев измены и среди еврейского населения империи, хотя евреи в прифронтовых районах иногда становились жертвами грабежей и погромов со стороны воинских частей и местных жителей.
Все попытки германской и турецкой агентуры поднять на восстание народы Кавказа, в первую очередь чеченцев, дагестанцев и черкесов, успехом не увенчались. Зато сформированная из кавказских добровольцев «Дикая дивизия» (Кавказская туземная конная дивизия, впоследствии – Кавказский туземный конный корпус) наводила ужас на немцев и австрийцев.
Не подняли восстаний и не уклонялись от военной службы ни поляки и литовцы, отношение которых к России были весьма проблемным, ни эстонцы. А латыши-добровольцы составляли один из самых боеспособных корпусов русской армии.
Во время Первой Мировой войны все попытки противников России сформировать воинские части из российских граждан, включая пленных, провалились. Турция, например, прилагала большие усилия на привлечение на свою сторону мусульманских народов Кавказа.
«Надежды противника поднять общее восстание кавказских народов провалились. Хотя аджарцы были мусульманами, в большинстве они завоевателей не поддержали и осталось лояльными к России. И ведь, наверное, в этом сыграл роль и ноябрьский визит царя. Как-никак, а ни один турецкий султан никогда не подумал о том, чтобы посетить своих аджарских подданных.
Затея же с «Грузинским легионом» кончилась вообще плачевно. Набрать в него удалось всего 400-500 чел., в основном, из грузин-мусульман Лазистана - политики-эмигранты сами брать винтовки почему-то не стремились. А при вторжении выяснилось, что грузины о переходе на сторону турок и слышать не желают. «Легион» встретил к себе такую ненависть и презрение соплеменников, что возникли опасения, как бы и эти-то волонтеры не разбежались, и от греха подальше их отправили в Европейскую Турцию. (В. Шамбаров «Оборона Вана»)».
Польские легионы Ю. Пилсудского, сформированные из после оккупации Польши германскими войсками, не смогли привлечь сколько-нибудь существенное количество поляков в свои ряды. Их численность составляла всего около 6 тыс. солдат и офицеров. Более того: под влиянием пропаганды пророссийски настроенных офицеров в 1917 г. легионы самораспустились. При этом в российской армии сражались сотни тысяч поляков, а в конце войны был создан 1-й Польский добровольческий корпус И. Довбор-Мусницкого (25 тыс. человек), в состав которого вступили многие военнопленные и перебежчики-поляки, служившие в германской и австро-венгерской армиях.
На стороне немцев сражалась только группа финских националистов: из них немцы сформировали т.н. 27-й егерский батальон. Его численность (около 1000 человек по самым высоким оценкам). В русскую армию, куда финны не призывались, ушло гораздо большее количество финских добровольцев, самым известным из которых был К.-Г. Маннергейм – будущий маршал и глава Финляндии.
В годы Первой Мировой войны в России произошло одно серьёзное восстание – Ходжентское (Среднеазиатское). В нём участвовали узбеки, туркмены, часть киргизов, казахские банды Иманова и Джангильдина. Восстание было вызвано как активной деятельностью мусульманских экстремистов-«ишанов», так и грубыми просчётами властей, решивших в 1916 г. призвать в тыловые части местное мусульманское население, которое было освобождено законом от воинской службы.
На сторону России массами переходили военнослужащие австро-венгерской армии славянских национальностей – чехи, словаки, сербы, в том числе католики - хорваты и словенцы. Военнопленные этих национальностей соглашались вступать в национальные части и сражаться вместе с русской армией. Их них был создан Чехословацкий корпус (до 50 тыс. солдат и офицеров), впоследствии сыгравший столь важную роль в Гражданской войне в России. Существовал и Сербский корпус, в котором, помимо граждан России сербской национальности, а также граждан Сербии и Черногории, оказавшихся на территории России к началу войны, служило множество сербов, хорватов и словенцев - перебежчиков из австро-венгерской армии.
Вступление Болгарии в войну на стороне Германии и против России привели болгарскую армию на грань катастрофы: на сторону России сразу перешло 15 тыс. солдат и офицеров. Из них были сформированы воинские части, которыми командовал генерал Радко Дмитриев, занимавший в 1914 г. должность посла Болгарии в России и сразу же после начала войны порвавший с прогерманским правительством своей страны. Он стал одним из лучших полководцев русской армии времен Первой Мировой войны.
Показательный факт: в годы Первой мировой войны до Февральской революции 1917 г. из русской армии дезертировало 195 тыс. человек (после революции армия начала распадаться, и подсчёт дезертиров с марта 1917 г. смысла не имеет). Много это или мало? Не больше, чем было дезертиров в Австрии, Великобритании или Франции. Для сравнения: только с 22 июня и до конца 1941 г. НКВД задержало 710 тыс. дезертиров и более 71 тыс. уклонистов от мобилизации (В. Гусак, «Дезертирство из Красной Армии как социальная основа преступности в период войны (1941 – 1945 гг.», Вестник Южно-Уральского государственного университета, 2008. № 8 (108). С. 9-16.). Д. Дёгтев и М. Зефиров в книге «Всё для фронта?» сообщают, что всего в 1941-45 гг. из Красной Армии дезертировало около 1 млн. человек и 2,5 млн. уклонились от мобилизации (итого 3,5 млн.!!!). Из них за дезертирство было осуждено около 1 млн. человек, 15 тыс. (10 дивизий!) – расстреляно, не менее 1 млн. вступили в ряды вермахта (т.н. Ost-Hilfswilligen, восточные добровольные помощники), власовскую РОА, немецкую полицию и части СС.
Не секрет, что в Литве, Латвии, Эстонии, на Западной Украине если не большинство, то очень значительная часть населения поддержала в 1941 г. немцев и активно участвовала в войне на стороне Германии. Отказали советской власти в поддержке очень многие крымские татары, калмыки, чеченцы, ингуши, балкарцы и карачаевцы. Какая огромная разница по сравнению с Первой Мировой войной, когда массовых измен не было!
Впрочем, русские коллаборационисты в Первую Мировую войну всё же нашлись, хотя они и не воевали в германской армии. Это – небольшая и малоизвестная в стране Российская социал-демократическая рабочая партия (большевиков). При гигантских финансовых вливаниях германской разведки и прямой помощи германской разведсети (она в России была очень сильной) РСДРП(б) сыграла большую роль в развале фронта и тыла, выводе России из войны и заключении сепаратного мира с Германией.
