Живём мы на окраине маленького городка. В частном секторе. Домишки ветхие соседствуют с новыми коттеджами, утопая в садах и цветах.
Ещё лет восемь назад гонял пастух стадо из нескольких коров с телятами. Бабульки из стареньких домов по привычке к труду держали скот.
И для жильцов района было удобно: всегда можно было купить свежего молочка, творога, сметаны.
Пастуха звали Колей. Маленький сухенький мужичок без возраста. Всё лето в сапогах, в старом военном кителе, выгоревшем на солнце, кепке, закрывающей его сморщенное, черное от загара лицо, он казался сказочным гномом.
Однако голос у него был зычный, коровы слушались его гневных матершинных окриков и щелчков кнутом. Бабуси выговаривали пастуху за мат:
- Что ж ты материшь –то их так? У них же надои от этого падают! – и дружно хохотали.
Много лет подряд Коля гонял стадо. Все знали, что коровушки ходили в поле и обратно, как по расписанию. Можно было по стаду время сверять.
Но с годами стадо становилось всё меньше. Редели ряды коров – бабульки старели, а кто и умирал. А молодёжи держать скот ни к чему. Не хотят. Да и дело это очень тяжёлое.
Наконец, осталось от стада три коровы, которые пастух пасти отказался. Денег с них нет, заработка мало.
И тех коров хозяйки не без сожаления продали.
А пастух каждый день в теплый сезон, как только становилась дорога посуше, ходил один в поле. С палкой-посохом. С котомкой за плечом. В это же время, когда всегда выходило стадо, он один, с палочкой, в фуфайке и тех же резиновых сапогах шел мимо наших домов в поле.
Как на работу. Каждый день. В то же время, когда раньше возвращалось стадо, пастух шёл обратно с поля.
Вот сила привычки. Как-то я разговорилась с ним у калитки.
- Здравствуйте, Коля! И зачем это Вы всё в поле ходите? Теперь ведь коров нет, работы нет.
- А вот не могу дома сидеть…Иду в своё поле. Там и лес рядом. То веников берёзовых наломаю, продам. То на грибы у меня от соседей заказ.
И он раскрыл свою сумку. Там красовались крепкие подберёзовики и лисички.
- А что, - похвастался пастух, - Вот уже грибы пошли. И соседям, и мне на жарёшку останется.
Он довольный, осторожно закрыл сумку, чтобы не помять грибы, кивнул мне и отправился шаткой походкой к дому. От него пахло выпивкой.
Пастух и раньше любил выпить, но при коровах сдерживался, а теперь стал выпивать чаще. В лес идёт пряменько, а из леса - уже пошатывается.
Но всегда с выполненной работой: то веники на себе несёт, весь в листве, как леший. То с грибами или ягодами – заказ.
Однажды и я заказала ему веничков. Спросила – почём будет десяток?
- Да ничего не надо, не надо, - ухмыльнулся пастух.
Однако, когда он вручал мне веники, я протянула ему почти новую зимнюю меховую шапку, оставшуюся от покойного мужа. Пастух замялся:
- Да ладно…Да не надо. Мне бы…
Я положила в шапку сотку. Тогда он заулыбался, забрал мои подарки и довольный зашагал к дому.
Вот так каждый день по пастуху можно было сверять часы. Несколько лет он в любую погоду шел в поле, его одинокую фигуру далеко было видно на дороге. И было от этого у меня на душе грустно.
Забросили люди сельское хозяйство, остался один пастух, как неприкаянный шатается от поля до дома, словно маятник, который не может остановится…
А тянет его на вольное душистое поле…Словно символ уходящего времени.
Времени трудолюбивых бабушек, которые без коровы и порося, без кур жизни себе не представляли. Трудились до последних сил…И радовались и труду, и своему скромному заработку.
Теперь пастуха нет уж два года. Наверное, помер. Другого быть не может. Иначе бы шел он и шел своей шаткой походкой, с палкой-посохом, как сказочный маленький гном в изношенной фуфайке в своё любимое поле…Душой приговорённый к воле.
Оцените, пожалуйста, рассказ.
Читайте ещё:
Покупки на базаре старого городка. Дешевле не бывает
Фото автора
