«Мысли о смерти» - звучит чудовищно!
В народе говорят, такие мысли лучше «отгонять». Оно, конечно, правильно. Но поэты! Они не научились это делать…
Десять разных поэтов написали стихи о смерти. Расшифровали код смерти. Создали метафоры смерти.
Поражался и поражаюсь, как они сдернули занавес над этой тайной. Как многое прояснилось, и затуманилось вновь!
У Александра Пушкина - [сердечная печаль]
Пора, мой друг, пора! покоя сердца просит —
Летят за днями дни, и каждый час уносит
Частичку бытия, а мы с тобой вдвоём
Предполагаем жить, и глядь — как раз — умрем.
На свете счастья нет, но есть покой и воля.
Давно завидная мечтается мне доля —
Давно, усталый раб, замыслил я побег
В обитель дальную трудов и чистых нег.
У Михаила Лермонтова - [последний сон]
Пора уснуть последним сном,
Довольно в мире пожил я;
Обманут жизнью был во всем,
И ненавидя и любя.
У Афанасия Фета – [ночь безрассветная]
Я в жизни обмирал и чувство это знаю,
Где мукам всем конец и сладок томный хмель;
Вот почему я вас без страха ожидаю,
Ночь безрассветная и вечная постель!
У Джона Китса - [меланхолия]
Когда страшусь, что смерть прервёт мой труд,
И выроню перо я поневоле,
И в житницы томов не соберут
Зерно, жнецом рассыпанное в поле,
Когда я вижу ночи звёздный лик
И оттого в отчаянье немею,
Что символов огромных не постиг
И никогда постигнуть не сумею…
У Александра Блока – [бессмысленная канитель]
Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века -
Все будет так. Исхода нет.
Умрешь - начнешь опять сначала
И повторится все, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.
У Валерия Брюсова - [судьба]
…Ты слышишь, друг, в вечернем звоне:
«Своей судьбе не прекословь!»
Нам свищет соловей на клёне:
«Любовь и Смерть, Смерть и Любовь!»
У Сергея Есенина – [тишь и благодать]
Мы теперь уходим понемногу
В ту страну, где тишь и благодать.
Может быть, и скоро мне в дорогу
Бренные пожитки собирать.
Милые березовые чащи!
Ты, земля! И вы, равнин пески!
Перед этим сонмом уходящих
Я не в силах скрыть моей тоски…
У Марины Цветаевой – [путь]
Два цветка ко мне на грудь
Положите мне для воздуху.
Пусть нарядной тронусь в путь, –
Заработала я отдых свой.
У Николая Панченко – [досада]
Я, наверно, уйду, не достроив своих кораблей.
Проплыву над толпою в сколоченной наскоро лодке.
Мне всегда не хватало ни черных, ни белых морей —
Мне мешали дышать эти мерные пальцы на глотке.
Оттого, как с гвоздя, я, срываясь, лечу в пустоту.
И покуда лечу это полное смысла мгновенье —
будто дело в руках,
будто первое слово во рту,
будто девственных губ ощущаю щекой дуновенье.
У Ричарда Бротигана - [кромешный мрак]
Умирать –
это как автостопом
приехать ночью
в незнакомый город,
где холодно,
льёт дождь,
и ты опять
один.
Внезапно
все фонари на улице
гаснут,
и наступает
кромешный мрак,
такой,
что даже здания
боятся
друг друга.
Вслед за метафорами появились новые ощущения. Когда думаешь на такую тему - обращаешься к тайне - чувствуешь магию - обретаешь то, о чем не подозревал - какая-то из метафор ведет по новой дорожке - по-другому пишешь.
И я нашел подтверждение этому.
«… Китс говорил, что единственный способ по-настоящему видеть красоту мира — это меланхолия. Если бы мы спросили Китса, какая роза прекраснее — искусственная или живая, он бы сказал: живая — потому что она умирает. Жизнь мимолетна и заканчивается смертью — это грустно, но в этом и заключена вся магия».
(Эрик Уилсон «Против счастья: восхваляя печаль»)
