То была разведка боем. Мы получили задание проникнуть в расположение врага и разведать его огневые средства, разгромить их: готовилось наступление. С этой целью нам дали около сорока противотанковых гранат.
В 12 часов 22 января 1942 года наша группа собралась на правом берегу Волхова у вала, недалеко от Кириллова монастыря. Все мы были одеты в белые маскхалаты и даже оружие укутали бинтами.
Волхов был подо льдом, но какой это лед — мы не знали. Поэтому, на всякий случай взяли с собой веревки.
Перебрались на левый берет Волхова. Никто нас не заметил. Осмотрелись. Прошли метров пятьдесят-семьдесят, вышли на вал, и тут увидел нас часовой. Что-то крикнул. Мы не ответили и ускорили шаг. Тот выстрелил. Тут мы и увидели землянки и начали бросать гранаты. Можно сказать, что все перевернули.
В это время немцы опомнились, вызвали огонь, к ним подошло подкрепление. Положение наше стало нелегкое, а тут еще ожили два дзота, стали поливать пулеметным огнем.
К счастью, мы оказались в нейтральной зоне, так что пули не доставали нас. Но долго так продолжаться не могло: стоило нам попытаться отползти — и все мы попали бы под перекрестный кинжальный огонь.
Надо было подавить дзоты. А как? Гранаты у нас кончились. На исходе были патроны. И в этот момент Герасименко первый пошел на амбразуру. Никто ему не приказывал, по велению сердца сделал он это. Пулемет мгновенно замолк. Но через некоторое время врагам все же удалось оттолкнуть его тело. Тогда, опять же без всякой команды, к амбразуре кинулся Красилов, закрыл ее своим телом, и пулемет умолк окончательно. Но строчили из второго дзота. Тогда его амбразуру закрыл Черемнов. Огонь прекратился.
...Я ранее слышал о том. что наши советские воины способны на великие подвиги, на самопожертвование. Но только тогда, когда на наших глазах трое коммунистов совершили такое, нам стало особенно ясно, как нужно беззаветно любить Родину, свой народ, как быть преданным воинскому долгу. Какое мужество, какое сердце надо иметь! Такого приказа никто не давал, чтобы идти на амбразуру. Ни один из них не дрогнул.
Мы возвратились в свою часть. Доложили, что задание выполнено, рассказали о героической смерти наших боевых товарищей. Потеряли мы четверых: Герасименко, Красилова, Черемнова, погиб и санитар Дубина, который пытался их вынести.
А сколько мы уничтожили врагов? Надо было взять «языка». Дней через пять устроили засаду. Фашист, которого удалось захватить, сказал, что разгромлены все блиндажи, при этом убито 52 человека.
За этот бой командир нашей группы Николай Полянский был награжден орденом Ленина, я — орденом Красного Знамени. То, что И. Герасименко, А. Красилов и Л. Черемнов удостоены звания Героев Советского Союза, мы узнали позже. Но о них знали во всех частях: куда бы ни приехал — всюду приводили их подвиг как пример мужества, преданности Родине, самоотверженности.
После освобождения Новгорода я воевал на Карельском перешейке, участвовал в боях под Выборгом, затем воевал под Кёнигсбергом, Довелось участвовать в разгроме Квантунской армии на Дальнем Востоке.
— из воспоминаний участника боя, сержанта Трофима Александровича ЛЫСЕНКО, помощника командира взвода.
⭐⭐⭐
ПОНРАВИЛАСЬ СТАТЬЯ? ПОДПИСКА, ЛАЙК И РЕПОСТ БУДУТ ЛУЧШЕЙ БЛАГОДАРНОСТЬЮ
