Забытые герои самой долгой и непопулярной войны в истории России
Кавказская война — забытая война. Непохожая на большинство других войн России. Она длилась больше 150 лет, а вовсе не официальные 47 (с 1817‑го по 1864‑й). Но поскольку она состояла не из крупных битв, а из нескончаемых стычек, рубок, набегов и перестрелок, в которых участвовали не дивизии или армии, а отряды, то и герои этой войны оказались как бы на втором плане в русской истории. Это несправедливо. Кавказская война — ежедневный и, увы, ныне почти забытый подвиг народа.
Погибельный Кавказ
Жизнь на Кавказе уже сама по себе была подвигом. Здесь свирепствовали чума и лихорадка (Тенгинский полк в 1821 году потерял в боях 7 солдат, а от болезней умерли 403). Здесь не раз совершались переходы в снежных горах, подобные суворовскому через Альпы. Когда в январе 1789‑го Кавказский корпус ушел за Кубань штурмовать турецкую крепость Анапа, повозки и орудия в горах поднимали на канатах. По ночам там бушевали метели, дров взять было негде. Днем на солнце снег таял, и солдаты брели по колено в воде. Среди скал горцы устраивали засады, а в каждой долине вспыхивали конные бои. После неудачного штурма назад из 8‑тысячного отряда вернулась лишь половина, тысяча из которых — больными (впоследствии многие умерли). Барон Розен, встретивший корпус, доносил начальству: «Все офицеры и нижние чины... опухли от голода и... лишились в этом походе всего своего имущества и остались в рубищах, босые, без рубах и даже без нижнего белья, которое гнило на людях».
Бывали периоды таких лютых горских набегов, что крестьяне-переселенцы бросали свои села и прятались по лесам. Они не могли возделывать землю, что приводило к голоду. Самые верующие пытались укрываться в церквях. Но это не спасало. Например, в селе Каменнобродском чеченцы прямо в церкви убили около ста человек. Горцы вытаптывали поля, угоняли людей и животных, а если их настигала погоня, резали тех и других.
Искусство выживания на Кавказе требовало от человека «недреманности». Расслабляться и доверяться никому было нельзя. Когда грузинский царь Георгий XII перешел под власть России, в раздираемую внутренней смутой и набегами умирающую страну отправили генерала Ивана Лазарева. Он нанес поражение лезгинам, которые терроризировали и насильно исламизировали грузин. В 1801 году вышел манифест о присоединении Грузии к России. Но местные князьки и царьки стали подбивать подданных на восстания. Чтобы положить этому конец, их под разными предлогами стали переселять вглубь России. Лазарев пришел уговаривать на переезд царицу Марию. Та вроде бы согласилась, а в конце беседы вонзила в бок генералу кинжал.
Спустя пять лет примерно так же погиб главнокомандующий русскими войсками на Кавказе, выросший в России грузинский князь Павел Цицианов. Его связывала давняя дружба с бакинским ханом Хусейном-Кули. В 1806 году тот обещал отдать Баку под русский контроль. Но во время церемонии передачи ключей от крепости, на которую Цицианов, доверяя хану, явился почти без охраны, он был убит. Его отрезанную голову отправили в подарок персидскому шаху.
И один в горах воин
Численное превосходство на Кавказе часто ничего не решало. А решали упорство, дерзость и рельеф местности. Несколько стрелков могли не пускать в ущелья большие отряды.
Однажды два горца, лежа за деревом, 12 часов отстреливались от сотни донских казаков. Вели огонь поочередно — один заряжал ружье, другой стрелял. Исход дела решили кавказские казаки, пришедшие на помощь донцам. Они смогли «выманить» у горцев два одновременных выстрела — и кинулись в шашки, не дав времени на перезарядку.
В 1823‑м сотня шапсугов окружила 20 казаков. Те спешились, положили лошадей и стали отстреливаться из-за них. Горцы час кружили вокруг и ничего не могли сделать. Наконец, разозлившись, шапсугский старшина бей-Султан, закованный в панцирь, врезался в казаков. Кавказский панцирь состоял из трех кольчуг и хорошо защищал от шашек и тогдашних круглых пуль. Но выстрела в упор он не выдержал. Бей-Султан сумел выбраться из кучи казаков и упал мертвым.
Из-за того что турецкий военачальник Батал-паша 30 сентября 1790 года принял бой в невыгодной местности у реки Абазинки, 3600 русских разгромили его 50‑тысячное войско, а сам паша угодил в плен. Командовавший русскими войсками тяжело больной граф де Бальмен отправил победное донесение и в тот же день с легким сердцем умер. А казачью станицу, основанную в тех местах, в память об этой феноменальной победе назвали Баталпашинской (ныне город Черкесск).
Кавказская смекалка
10 июня 1774 года несколько тысяч татар, кабардинцев и турок осадили станицу Наурскую, защищаемую в основном стариками, женщинами и детьми, так как большинство мужчин находились в походе. Женщины отбивались на стенах серпами и косами. Лили на осаждавших не только смолу, но даже горячие щи. 29 июля 1785 года шейх Мансур атаковал Григорополисский редут, занимаемый батальоном пехоты. Горцы стреляли из-за всевозможных укрытий. Чтобы выманить их на открытое место, командир батальона подполковник Верде начал по одному выпускать из крепости скот. Горцы бросались за добычей. Русская артиллерия стреляла по ним картечью. Всего выпустили 30 голов скота, благодаря чему сильно проредили ряды противника.
400 «спартанцев»
В июне 1805 года во время персидской войны батальон полковника Карягина в 400 человек вышел в сторону Шуши и вскоре был атакован 3–4 тысячами персов. Построившись в каре, батальон продолжил движение, отбивая атаки. Но под вечер наткнулся на основную персидскую армию в 15–20 тысяч человек. Тогда русские встали на кургане, наскоро выкопали ров и спрятались за повозками из обоза. Отбивая атаки, батальон потерял 197 человек. Персы обстреливали курган из пушек день и ночь, отвели у русских воду. Мучимые жаждой днем на жаре, ночью без сна, а на пятый день уже почти без еды, израненные (сам Карягин был ранен навылет и трижды контужен), обороняющиеся умудрялись ходить по ночам в штыковые атаки — добывать воду и еду.
В батальоне находился проводник армянин Юзбаш, семья которого была обязана Карягину. В ночь на 29 июня он скрытно вывел всех русских с кургана (обоз оставили, раненых несли на носилках). Дерзким рейдом по горам русские совершили бросок к Шах-Булахскому замку. И едва на рассвете внезапным штурмом им овладели, как показалась персидская армия. Проведя в осаде четыре дня, ели лошадей. Персы предложили осажденным перейти к ним на службу. Карягин, чтобы выиграть время, взял четыре дня на размышление, но с условием, что им дадут на этот срок продовольствие. Персы согласились. Наконец Карягин объявил: «Завтра утром сможете занять замок». И не обманул. Утром персы вошли в Шах-Булах, но русских там уже не было.
Ночью поднакопивший силы батальон благодаря Юзбашу опять по-тихому ускользнул. И занял другую крепость. Потом и оттуда ушел. Это была игра в кошки-мышки со смертью. Преодолевая реки, переправляли пушки по живому мосту — втыкали ружья в дно, как сваи, на них клали другие ружья, которые солдаты подпирали плечами, и по этим полозьям катили орудия. К своим вышли лишь 100 человек, до последнего отбивая атаки вражеской конницы. 21‑дневный рейд Карягина сорвал поход персидской армии в Грузию. Сковав ее главные силы, он позволил русским выиграть время и собрать в кулак войска, рассыпанные по всему Кавказу. Сам Карягин после этого не прожил и двух лет. Заболев лихорадкой, умер весной 1807 года.
Сладкий сон генерала
Не менее блестящая и трагическая судьба была у Петра Котляревского. В рейде Карягина он командовал авангардом, сплошь состоявшим из раненых.
Когда Котляревскому было 11 лет, в их доме в Харьковской губернии из-за вьюги остановился Иван Лазарев — тот самый, которого потом убьет грузинская царица Мария. Лазарев уговорил сельского священника, отца Пети, отдать сына в военную службу. В 12 лет мальчик был уже на Кавказе в корпусе Лазарева. Был тяжело ранен под Гянжой, его чуть не оставили умирать на поле боя. В рейде Карягина тоже получил два ранения.
Летом 1810‑го, чтобы предупредить персидское вторжение в Карабах, главнокомандующий Тормасов приказал Котляревскому с одним батальоном занять пограничное село Мигри. Но почти сразу же, узнав, что к Мигри идет вся 10‑тысячная армия персов, дал отбой. Однако было поздно — внезапным рейдом по вершинам гор Котляревский Мигри уже взял. И снова был ранен. Тормасов опять велел ему отступить, но к моменту получения второго приказа Котляревский... уже разбил персидскую армию вместе с английскими офицерами-инструкторами! После неудачного штурма труднодоступного Мигри персы отошли к реке Аракс. А ночью 500 осажденных русских налегке, без ранцев и патронов, с одними штыками, атаковали их лагерь. Многие персы были убиты или в панике утонули в реке.
Последним для Котляревского стал штурм Ленкорани в ночь на 31 декабря 1812 года. Когда атакующие были сброшены со стен, их командир сам бросился на приступ, вдохновляя солдат. Одна пуля попала ему в ногу, две — в голову, но дело было сделано. «В ту минуту как силы меня оставляли, я как в сладком сне слышал высоко над своей головой победное “Ура!”», — писал Котляревский, которого потом нашли в куче убитых. C обезображенным лицом («правого глаза не было, челюсть раздроблена, из-за уха торчали разбитые черепные кости») Котляревского доставили в Тифлис. В шкатулке он хранил с тех пор 40 фрагментов костей, извлеченных из его тела. Генералу было всего 30 лет. Дальше его ждала жизнь инвалида. За Котляревским ухаживала племянница. Чувствуя приближение смерти, он решил жениться на ней, чтобы она получала пенсию после его смерти. Но не успел — так ослабел, что не смог поехать в церковь на венчание. И через два дня умер в отчаянии.
Превратности судьбы
В мае 1823‑го в селе Круглолесском квартировала рота Картлинского полка. Но мужики села, приревновав своих жен к солдатам, просьбами к начальству добились, чтобы служивые ушли. Едва рота покинула Круглолесское, на село обрушились ногайцы. Сожгли село и увели с собой 302 пленных. Казаки их настигли на переправе, но спасти удалось лишь 40 человек — остальных горцы успели утопить или зарезать.
Свой-чужой
В Кавказской войне такая идентификация не работала.
26 сентября 1788 года в бою у верховьев реки Убын в конном бою сошлись терские казаки с турками и горцами. Казаками командовал Селим-Гирей, племянник последнего крымского хана, а конницей противника — его отец Батый-Гирей. Сын победил отца — турки и черкесы отступили.
Есть масса примеров, когда горцы переходили на русскую сторону и наоборот. Тому могло быть много причин. Русские уходили к горцам, например, из-за издевательств начальства. Во время штурма цитадели Шамиля, аула Гуниб, дольше и отчаяннее остальных защищались русские дезертиры.
Историк Кавказской войны Василий Потто рассказывает, как однажды путь в ущелье крупному русскому отряду преградила засада из 30 черкесов. Среди них был русский с оторванной по локоть рукой. Он стрелял очень метко, да еще пел: «Разлюбились, разголубились, добрые молодцы».
У горцев тоже случались внутренние обиды и распри, единственным спасением от которых был переход в русский стан. Например, в 1804 году так поступил Джембулат, уздень князя Атажукина. Он и Цхени, дочь князя, любили друг друга, а ту просватали за соседнего владетеля. Княжна сбежала с Джембулатом. Уходя от погони, они спрыгнули на коне с высокого утеса в реку и переправились на русский берег. Джембулата взяли в драгунский полк. Он и Цхени приняли православие, хотя никто их к этому не принуждал.
Некоторые умудрялись сидеть на двух стульях. Имея кунаков «на той стороне», ходили с ними в набеги на соплеменников. Что ими двигало? Адреналин. Желание испытать сильные ощущения. Один офицер ночью с кунаками-чеченцами наткнулся на русский секрет и был ранен в ногу. Потом со смехом обсуждал эту историю в компании сослуживцев. У другого искателя приключений, казака Артамона Чернова, была репутация как храбреца, так и конокрада. Имея много кунаков, он свободно разъезжал по Чечне. Не раз участвовал в набегах на своих и чужих. Но при этом у него было хобби освобождать русских пленных. Когда силой, когда хитростью, когда своими деньгами. С 1807 по 1810 годы он вытащил из неволи 43 человек.
Чеченские аплодисменты...
Донской казак Дмитрий Бакланов, совершая вылазку за Кубань, наткнулся на 30 черкесов. Здоровенный бугай притворился, как сказали бы сегодня, дебилом — дурковатым неуклюжим всадником с тупым взглядом, который еле держался в седле. Горцы поскакали рядом, потешаясь над ним, отпустили его чуть вперед... Бакланов тут же метким выстрелом снял одного из джигитов и, уже не придуриваясь, поскакал, на ходу заряжая ружье. Периодически оборачивался и снова стрелял. Потеряв в ходе многоверстной скачки семерых всадников, горцы прекратили погоню.
Но гораздо большую память по себе оставил на Кавказе внук Дмитрия Бакланова — Яков. Двухметровый гигант с уродливым, изъеденным оспой лицом командовал 17‑м Донским полком, знаменем которого сделал череп с костями. А принимая горских старшин, мазал лицо сажей и безумно вращал глазами. Однажды, застигнутый врасплох на привале, он атаковал горцев голым, с двумя шашками в руках. Чеченцы прозвали его «Шайтан-Баклан», но, конечно, не за подобные представления, а за военные подвиги. Бакланов был бесстрашен, везуч и хитер. С 1845-го по 1853 год он отбил у горцев 12 тысяч голов рогатого скота и 40 тысяч овец.
Шамиль послал лучшего стрелка по имени Джанем убить Баклана, который в одно и то же время выходил на один из курганов. Но казака предупредили агенты «с той стороны», на которых он тратил почти все свое жалованье. «Свои горцы» посоветовали не выезжать на курган. Но, как признавался потом Бакланов, «явилось какое-то во мне хвастолюбие: я решился ехать... Не могу скрыть, что происходило со мной: то жар, то холод обдавал меня, а за спиной мириады мурашек ползали».
Джанем выстрелил и промахнулся. Бакланов увидел взмах его руки во время перезарядки ружья. Вторая пуля пробила ему пальто. «В эту минуту я вынул из стремени левую ногу и положил на гриву лошади; облокотившись левой рукой на ногу, приложился к штуцеру, сделал выстрел, и мой соперник навзничь полетел в батарею: пуля попала в лоб, прошла навылет». Русские грянули «ура!», а чеченцы за рекой выскочили из-за завалов и с криками «Якшы Боклу! Молодец Боклу!» стали хлопать в ладоши.
Братская могила литераторов
Кавказ стоил жизни не только поэту Михаилу Лермонтову, но и многим другим российским знаменитостям.
В форте Лазаревский у Черного моря умер от малярии поэт-декабрист Александр Одоевский.
В Персии толпа растерзала его двоюродного брата, драматурга Александра Грибоедова.
Во время десанта на мысе Адлер в лесном бою без вести пропал сверхпопулярный в то время писатель, еще один декабрист Бестужев (Марлинский). Вероятно, тяжело раненный, он не смог выбраться из леса. Позже на убитом мулле нашли его пистолет, а горцы принесли на продажу в русское укрепление золотое кольцо Бестужева.
Всем любителям и знатокам казачьей истории советуем посетить интернет-магазин нагаек и сувениров Нагайка.рф
Автор текста: Владлен Чертинов
Материал из выпуска №55 журнала «Ваш тайный советник», тема номера — «Забытые герои».
