Происходящая централизация государства, принятие Иваном Грозным царского титула значительно подняли авторитет России на международной арене. Церемониал приема послов должен был соответствовать происходящим изменениям. Поэтому в детали «посольского обычая» вшиты идеологемы XVI века.
Как написал в своей книге «Как в посольских обычаях ведется…» Л.А. Юзефович: «вся обстановка, окружавшая послов с того момента, как они пересекли границу, была приспособлена для выражения определенных политических целей… Все, вплоть до цвета восковой печати на грамотах, в большей или меньшей степени было связано с идеологией государства, с его положением в системе международных отношений эпохи, с конкретной политической ситуацией».
Процедура приема иностранных посольств регулировалась, начиная с их въезда на территорию страны до церемонии подписания договора, обмена дарами и царского пира.
Наиболее подробную запись о приеме Иваном IV иностранных посольств оставил датский посланник Якоб Ульфельдт в своих мемуарах «Путешествие в Россию». Как и пять других предыдущих посольств (ВКЛ, Крымского ханства, Швеции, Дании, Англии), царь принимал его в Александровской слободе.
После пересечения границы послы могли находиться в «отстойниках», пока им не разрешалось двигаться дальше:
«По прибытии в Псков нам указали дом в предместье (так как входить [или не входить] в город было не в нашей воле), где все мы должны были оставаться до тех пор, пока князь не сообщит нам о том, как нам ехать [дальше], причем и нам, и нашим слугам сразу же было запрещено выходить».
Прибыв на место приема, в данном случае, в Александровскую слободу, послы не принимались царем сразу, а поступали в ведение дьяков, которые руководили процессом.
«И поскольку царская крепость Слобода (в которой царь довольно часто проводит время из-за красоты ее расположения) неподалеку, [царь] оттуда довольно часто приезжает сюда, чтобы возносить здесь свои молитвы своему Богу. Нам сообщили, что вечером он будет там, и что нас приглашают туда, [и уже] присланы лошади, которые должны везти нас в Слободу, поэтому ранним утром мы отправились в путь, который составляет 6 миль, и около первого часа пополудни закончили его, прибыв в город 19-го августа.
По дороге нас встретили бояре [великого] князя со 100 лошадьми, следующим образом: как только показалась крепость, мы издали увидели всадников, а когда подъехали к ним поближе, поняли, что это те, кто должен нас встречать. Подъехав прямо к нам, они приблизились к моей повозке [и] сказали, что они посланы великим князем московским и царем всея Руси (Буквально: “всех русских”.), чтобы встретить нас и указать нам пристанище, куда мы должны направиться».
Непосредственно перед царским приемом у послов узнавали о намерениях их миссии и по возможности прочитывали-переводили содержание привезенных ими грамот.
«Под вечер, между 9 и 10 часами, когда мы предавались отдыху, пришел тот же Болер и среди прочего стал спрашивать, прибыли ли мы с добрыми намерениями и с добрым ли умыслом, прося это ему открыть…»
Царский титул должен был произноситься перед титулом приславшего посольство короля.
«Выслушав это, он удалился и на следующий день, а это было 20-го [августа], снова пришел к нам и объявил распоряжение царя — на следующий день нам явиться к нему, — он прибавил, что видит нашу искренность и благорасположение, поэтому не может не помочь нам своим советом [о том], каким образом и какими средствами нам легче добиться у этого государя милостивого к себе отношения. Он дал понять, что прилично будет излагать порученное нам дело с величайшим почтением и заранее тщательно обдумав свои слова и избегать того, что могло бы дать государю какой-нибудь повод к гневу, а также исключить все, что не имеет отношения к делу; кроме того, [следует] со всем возможным тщанием перечислять все титулы его величества [великого князя] прежде, чем называть титулы нашего короля, и упомянуть обо всем, что служит ему [царю] ко славе.
При этой беседе присутствовал переводчик с русского языка, по имени Яков, австриец [по происхождению], который по поводу этих слов добавил: «То, что [этот] добрый господин напоминает о произнесении титулов царя до титулов вашего короля, имеет свои причины, о которых не стоит умалчивать. Главная из них — как бы из-за вашего пренебрежения на вас не легло клеймо бесчестия. Я помню, как несколько лет тому назад царя посетили послы, которые с позором были удалены и изгнаны сразу же после своего прихода по той причине, что, отложив на потом титулы [этого] государя, они сначала назвали титулы своих правителей».
Крайне важным вопросом «посольского обычая» был обмен подарками.
«Тогда он попросил, чтобы ему сообщили, посланы ли его королевским величеством подарки царю и намеревается ли каждый из нас поднести ему [царю] что-либо.
Я сказал, что король прислал царю и его старшему сыну позолоченные кубки. Тогда он сказал, что необходимо, чтобы и младшему сыну были преподнесены дары. Мы обещали поступить по его совету. Услыхав это, он приказал составить список подарков и отдать их [подарки] ему. Забрав их, он удалился».
Было важно соблюдать торжественность церемониала, чтобы послы ощутили всю мощь, силу и богатство принимающей стороны.
«… мы безо всякого промедления сели на коней и направились прямо в крепость.
Там по обеим сторонам дороги стояли длинной чередой 2 тысячи лучников в [полном] снаряжении, оставив промежуток, по которому мы продвигались. Проехав дальше, мы достигли крепости, действительно обширной и выстроенной по-царски из камня, окруженной стеной и рвами, вмещающей три замечательных храма.
Там мы увидели многолюдное место [собраний] бояр, которые были разодеты в красные и разноцветные одежды. Миновав их, мы взошли во дворец, заполненный другими боярами, одетыми самым богатым образом, сидящими каждый на своем месте… Затем, когда нас впустили, мы увидели царя и его старшего сына, оба сидели — отец на троне, возвышавшемся над полом на один локоть, сын немного пониже справа от него.
Первый был облачен в шелковую тунику золотистого цвета, украшенную драгоценными камнями, на шее у него было золотое украшение, сделанное из разных [драгоценных] камней, на голове — шапка, украшенная камнями и самоцветами, на которую была надета золотая корона; на всех пальцах были перстни, в которые были вставлены большие жемчужины, в руке он держал позолоченный скипетр.
На втором была шелковая туника красного цвета, усеянная драгоценными камнями, на голове у него — головной убор, отороченный мехом.
Рядом с ним стояли четверо юношей, державших в руках топорики, одетых в белые полотняные одежды».
К царской руке допускались лишь те послы, которые прошли предварительную проверку, удовлетворительно ответили на заданные им вопросы и привезли дары, соответствующие царскому статусу.
«Как только мы оказались на виду у царя, он протянул руку, и глашатай, обращаясь ко мне, сказал громким голосом: «Якоб, Иван Васильевич жалует тебя тем, что удостаивает подать тебе руку, приблизься к нему и протяни к нему свою руку», что я и сделал, так же как и по отношению к его сыну, с подобающей почтительностью, затем он таким же образом подозвал к себе Грегерса, Арнольда и всех других людей дворянского звания».
Прием начинался с приветствий и традиционных вопросов о здравии.
«Потом он стал спрашивать у меня, в прежнем ли здравии находится наш король. Я ответил, что при моем отъезде он был совершенно здоров и, надеюсь, он и сейчас пребывает в благополучии».
Затем переговоры продолжались на уровне бояр и государевых дьяков.
«После этого я начал речь и передал привет от короля. Царь благосклонно выслушал приветствие и [перечисление] своих титулов [и] прервал беседу, не дав нам времени приступить к сути дела, [но] приказав, чтобы прочее мы изложили боярам».
Переговоры завершал крестоцеловальный обряд.
«На следующий день, 28-го августа, после того как то, что было изменено предшествующей ночью, было прочитано снова, записано, скреплено нашими печатями и утверждено, мы снова отправились в царскую резиденцию. Царь, усевшись на свой трон, обратился к Грегерсу, Арнольду и мне, говоря, что он намеревается скрепить крестным целованием то, что его бояре обсудили с нами и решили; он тотчас же приказал прочитать ему [эти] грамоты, имеющие обязательную силу, [и] на чтение их потратили час.
Когда чтение документов подошло к концу, князь подозвал к себе двух бояр, державших чашу, и приказал принести грамоты. Взяв их, он поднялся и рукой, украшенной [перстнями], как султаном, с большой торжественностью и важностью положил королевские [грамоты] в чашу, сверху на них возложил свои, а поверх них также каменный золоченый крест; приблизив чашу к лицу, он поцеловал крест, произнеся [при этом], что будет соблюдать обещания и честно все хранить.
После этого принесли Новый Завет, написанный на русском языке, мы возложили на него пальцы, поцеловали Евангелие св. Иоанна и, как нам было поручено, поклялись от лица нашего короля, говоря, что он со своей стороны также будет нерушимо все хранить».
Вы читаете канал музея-заповедника «Александровская слобода», известного как #МузейИванаГрозного.
Александровский кремль – это не просто точка на географической карте. Это – уникальный дворцово-храмовый ансамбль XVI в., в котором размещалась резиденция первого русского царя, на 17 лет (1564-1581) ставшая столицей России. Кровавые события опричнины и борьба за объединения русских земель, зарождение книгопечатания и тайна смерти царевича Ивана, судьба исчезнувшей царской Либерии и семейные драмы Ивана Грозного – все это «Александровская Слобода» с ее белокаменными дворцовыми палатами, Домовым храмом Ивана IV, многочисленными историческими и художественными выставками. Ноу-хау музея – разнообразные анимационные программы и творческие экскурсии-занятия, на которых каждый посетитель становится участником действа и которые пользуются огромным успехом у российских и иностранных туристов.
