Это не биографический очерк, написанный по шаблонам рок-энциклопедии, а история отношений автора с одной из западных групп. Одним дана эрудиция, другим – дар прозрения. Пока есть возможность, грех не поделиться и тем и другим.
Заметки троггломана
Шестидесятые моего детства были временем поисков необычного, казалось бы, давно изученной планете. Космодромы пришельцев, уцелевшие динозавры и другие реликтовые личности регулярно беспокоили читателей «Антологии таинственных случаев» в журнале «Техника – молодежи».
Вероника Круглова записала песенку «Снежный человек» на музыку Эдди Рознера. Вещь была классная, с битовой гармонией, достойная репертуара Конни Френсис и Мины.
У каждого человека в ту пору была любимая аномалия. Как правило, стилизованная под один из кинообразов, вроде Фантомаса.
«Снежный человек» Кругловой совсем не похож на жуткое и одинокое существо, которое забрело в двадцатый век, чтобы передать цивилизации привет от первобытных предков.
Мои троглодиты также мало напоминали пещерных жителей. Разбирая текст аннотации с помощью линзы вынутой из фильмоскопа, я узнал, что речь идет о «троглодитах» Атомного века.
Фото было некачественное, переснятое с обложки недоступного мне диска.
По малолетству я прозевал The Troggs на пике славы, реальной, не выдуманной задним числом, популярности.
Всего за несколько лет ультрасовременная, востребованная группа успела превратиться в мифический пережиток. Тонкие нюансы идеально продуманного имиджа не говорили моим ровесникам ни о чем. Увидев у меня большой снимок The Troggs, сосед по парте не разглядел в них объекта подростковой истерии, и поинтересовался: «Хоккеисты?».
Музыка говорила еще меньше. Её никто не слушал. А ведь, казалось бы, лишь позавчера ею шокировали стариков и прохожих. Она гремела из окон, выходящих на улицу или во двор. Глухо ухала сквозь тонкие стены не успевших обветшать пятиэтажек.
Прически и костюмы, сводившие с ума всего шесть лет назад, стали частью повседневного облика рабочих и студентов. Троглодиты атомного века затерялись в толпе цивилизованных людей. Адаптация прошла успешно. И атомный век незаметно подошел к концу.
Эффектная кавер-версия самой известной вещи The Troggs, осуществленная глэм-роковым проектом Fancy, не пробуждала ностальгических чувств.
Фотография с «хоккеистами» цела. В начале нового века возникла вероятность концерта The Troggs в клубе «Моррисвиль», призрачная под стать его названию, и я привез картинку с собой, в надежде получить автограф.
Клуб разорился, встреча не состоялась – и не состоится никогда, потому что лидер группы Редж Пресли вскоре умер.
Но моя личная экспедиция в поисках троглодитов атомного века продолжается. Недаром, одной из первых песен группы, которую я смог расслышать членораздельно, оказалась Maybe The Madman.
Необычные предметы и люди сами падают под ноги и выходят на след того, кто ими интересуется. Иногда встречи и столкновения такого рода происходят анонимно, когда интуиция подсказывает, что перед вами то, что вам надо.
«Это прекрасно – ничего не знать друг о друге!» – кажется, так говорили персонажи «Последнего танго».
Часть альбома Mixed Bag я действительно услышал с магнитофонной ленты, наугад приписав исполнение The Troggs. Быстрые вещи напоминали эскизы в стиле глэм-рок – главную музыку наступившего будущего.
Истерия, так называемая «троггломания», была сфабрикована, как и в случае с Гэри Глиттером. Но это была продукция безупречного качества, и по замыслу, и по исполнению. Наркотическая смесь примитива с гротеском, вызывающая зависимость после первой дозы.
Недаром их дебютный альбом назывался From Nowhere, перекликаясь с «Человеком ниоткуда» – великой картиной Рязанова. Под сводами бутафорской пещеры позировали англичане в модных полосатых костюмах.
Троггс сделались для меня чем-то вроде «Мальтийского сокола» — бутафорским символом недосягаемого. В погоне за иллюзорным сокровищем троглодитов, я искал не богатство, а разгадку собственной одержимости.
У каждого монстра есть свой «франкештейн». У каждой Вселенной свой Архитектор.
Трогглодитов сконструировал маэстро Лэрри Пейдж. Фигура не менее колоритная и значительная, чем Малькольм Макларен или Эндрю Луг Олдхем.
Внешне этот человек удивительно напоминает Константина Беляева – легенду советского шансона застойных лет.
Костя Беляев прославился не виртуозной игрой на гитаре или мощным вокалом. У него была интонация, которую невозможно спутать или забыть, даже если вас тошнит от тематики его песен.
Редж Пресли – то же самое, при абсолютной несхожести с Константином Николаевичем, чьею британской копией, как вам уже известно, является продюсер Лэрри Пейдж.
Вокалист The Troggs не орет и не агитирует, он мурлычет, иногда интимно, иногда угрожающе, добиваясь главного – запоминаемости, гарантирующей артисту подобие суррогатного бессмертия, о котором мечтают и атеисты и праведники.
Фабрикуя троглодитов, мистер Пейдж, как и положено гениям, действовал логике вопреки.
Музыканты-любители из крохотного Андовера получают зверское название, одеваются в одинаковые костюмы и водолазки, а солист – по профессии каменщик — присваивает фамилию короля рок-н-ролла.
Возьмем, к примеру, Wild Thing – первый и самый известный хит The Troggs.
Ниоткуда, подобно симптому душевной болезни в голове, доносится соло окарины – керамической флейты. Вместо вездесущей в то время губной гармоники.
И таких шизоидных сюрпризов и «фишек» в музыке Tроггс, несмотря на её фирменный минимализм, отыщется не меньше, чем у Стоунз или у Боуи, их давнего поклонника.
Наличие тайного кода делает невозможной качественную адаптацию большей части маленьких шедевров The Troggs. Они тут же теряют мистическое обаяние оригинала. Говорю это как тот, кто пытался это делать, вопреки времени и моде, в конце семидесятых.
По этой же причине мало кто брался за, казалось бы, яркие вещи Dave Clark Five. Слишком самобытно, при очевидной однотипности. Исключением стала скромная кавер-версия Because, которую Дэйв Кларк доверил Джулиану Леннону в мюзикле Time.
При этом «Глорию» Вэна Моррисона скопировали десятки гаражных составов на её пути к вершинам поэтического мракобесия Патти Смит.
Однако главной особенностью The Troggs следует признать уморительное умение петь о пустяках с серьезным видом ограниченного человека, уверенного в чрезвычайной важности, того, что с ним происходит.
На стыке тщеславия и паники позднее возникнет Блэк Саббат, обязанный успехом ряду бесценных мелочей, заимствованных у «Троглодитов», чье место, как обычно, в тени. Речь идет не о техническом совершенстве, а о той смелости, с какою бросает вызов канонам шоу-бизнеса дерзкий выходец из низов.
Настоящий кудесник обязательно стремится продублировать успех основного проекта. Следом за Битлз Брайен Эпштейн раскрутил минимум дюжину артистов из Ливерпуля.
Лэрри Пейдж не исключение. И хотя его попытки размножить троглодитов под другими именами не вызывали ажиотажа, это очень качественные работы, интересные уже тем, что в интерпретации коллег песенки Реджа Пресли подчас звучат намного внушительней.
Как, например, томительная, похожая на эротический бред, Baby Come Closer в исполнении квинтета The Loot, который тоже возник ниоткуда и канул в никуда.
Монотонный минимализм сделался своего рода визитной карточкой «Троглодитов».
Количество вещей, заимствованных ими у чернокожих артистов, не превышает норму того времени.
Evil, Little Queenie Чака Берри или Ride Your Pony Ли Дорси, сделаны без претензии затмить Rolling Stones или Canned Heat.
Кстати, у абсолютных антиподов, The Troggs и Canned Heat, имеется общий хит – Evil Woman.
Наибольший интерес все-таки представляют песни собственного сочинения. В бесхитростных мотивчиках The Troggs присутствует специфическая завершенность. Так стремится к совершенству человек, сознающий свои ограниченные возможности. В этом секрет необъяснимого обаяния таких вещей, как Away From You у Gerry and The Pacemakers или Wild Love у «Отшельников Германа».
К «Троглодитам» присматривались и прислушивались не только школьницы в гольфах.
Oh No записал даже Бобби Соло.
Авторство этой композиции принадлежит Питу Стейплзу – басисту группы The Troggs.
Лэрри Пейдж не поскупился на оркестровку. Клавесина стало больше, чем в оригинале, и это усилило гипнотизм монотонной темы лунатика, идущего по краю крыши на свидание с воображаемой девой.
Стоит отметить, что «итальянский Элвис» Бобби Соло владел английским в достаточной степени, чтобы его версия не выглядела, как бездушный перепев.
«Тема большинства песенок – любовь. Но какая?» — этот газетный штамп вспоминается при взгляде на плутовскую физиономию Лэрри Пейджа.
Мистер Пейдж изначально делал акцент на эротику. Но какую? Помимо кое-как зарифмованных домогательств типа I Can't Control Myself c отчаянным воплем в начале, у «Троглодитов» есть и куда более тонкие зарисовки о «самой светлой тайне на земле».
Такова, например, «Прошлым летом» – немногословный отчет о любовном приключении на каникулах.
«Редж имел привычку брать авансы, обещая написать новые песни, но деньги прокучивал, не давая ничего, либо откровенную халтуру» – сетовал Лэрри Пейдж, беседуя с журналистом Джонни Роганом. Недооцененная своевременно поденщина, «халтура» в дальнейшем нередко становится классикой жанра.
В принципе такое легкомыслие нормально для молодого человека, каким был Редж Пресли в ту пору. Зато ироническая эротомания мистера Пейджа рождала удивительные вещи на уровне Velvet Underground.
Среди громких и «развратных» синглов выделяются Come Now, высмеивающая знаменитый диалог Гензбура с Биркин, и предельно порочная Strange Movies.
«Необычные фильмы» ошеломляют своим юмором и озорством, но самая тихая вещь в репертуаре The Troggs завораживает как поцелуй снежной королевы.
Когда замолкает эхо последней ноты, человек продолжает слышать шорох пустой ленты, несмотря на то, что следующая песня уже играет.
«Кузину Джейн» помог написать Лэрри Пейджу пианист Дэйв Мэтьюс, и вся мистика этой композиции сосредоточена в ударах по двум клавишам. Всего две ноты транслируют сигнал бедствия вожделеющего подростка: «Кузина Джейн, кузина Джейн, приезжай скорей…».
В легендарном альбоме Trogglodynamite «Кузина Джейн» возникает сразу после Little Queenie Чака Берри, а после нее следует неотразимый авторский опус Реджа Пресли You Can't Beat It.
Честно говоря, я не знаю более призрачной вещи в репертуаре шестидесятых, чем Cousin Jane, которая, скорей всего, плод фантазии рассказчика.
Не могу в точности объяснить, чем именно Trogglodynamite напоминает мне первый альбом Роллинг Стоунз, но какая-то связь между ними существует. В первую очередь, оба диска вызывают ощущение чего-то большего в будущем.
Безмолвие таит в себе массу страстей и желаний. Это бомба замедленного действия колоссальной силы. Потому что грохот, казавшийся современникам самым шумным, в конце концов, уступает место кладбищенской тишине, в которой снова слышны голоса «кузин» и «кузенов» из прошлого.
«Троггсята – поросята!» – любуется фирменной открыткой одна из тех барышень, кому так и не удалось урегулировать отношения с алкоголем.
«Хи Хи Хазел!» — коверкает название честнейший малый – ударник, – и я вспоминаю о нем всякий раз, исполняя Hi Hi Hazel перед молодой аудиторией, постоянно забывая рассказать, как он это делал.
Тогда многие произносили любимые имена с ошибками. Например, «пасемакерс» вместо «пэйсмэйкерс».
«Пасемакерс» – гордость Ливерпуля, который так неохотно посещали его самые прославленные уроженцы. Ибо не нами сказано – где был счастлив, туда не возвращайся.
Среди неожиданных каверов в репертуаре The Troggs обращает на себя внимание Let Me Tell You Babe, которую первым записал незадолго до смерти чуткий к новым ритмам Нат Кинг Коул.
Гитара в ней звучит так, как она должна звучать в руках дилетанта, у которого наконец-то что-то начинает получаться.
Ровно сорок лет назад с таким же энтузиазмом я девять дней исполнял культовую Meet Jacqueline на новогодних вечерах в театре им. Щорса. И кто-то танцевал под неё, забыв на время про Смоки и Бони М.
Делалось это рассудку и времени вопреки.
Вопреки диагнозам и прогнозам, свой лучший альбом – Athens Andover – «Троглодиты» записали, когда всё лучшее в жизни и творчестве музыкантов шестидесятых, казалось, давно позади.
Лэрри Пейдж на обложке по-прежнему похож на Костю Беляева. В совершенно новых композициях голос Реджа Пресли звучит так же уверенно и узнаваемо, как он звучал когда-то в Number Ten Downing Street и Lost Girl.
И присутствие в этом проекте музыкантов замечательной группы R.E.M. отнюдь не выглядит гуманитарной помощью волонтеров троглодитам преклонного возраста.
👉 Бесполезные Ископаемые Графа Хортицы
Telegram I Дзен I «Бесполезные ископаемые» VK
Читайте далее:
* DAVE CLARK FIVE: ТОПОТ ИМПОРТНОЙ ОБУВИ
* ИСПОВЕДЬ МЕЧЕНОГО АТОМА