Власть в России опять взялась за бездомных, вот только у каждой инстанции свой рецепт. Если Совет по правам человека предложил для начала посчитать эту категорию населения, чтобы потом «устраивать на поруки» в приемные семьи, то депутаты — по советской, должно быть, привычке — все больше рассуждают, как наказывать попрошаек.
Для того чтобы разобраться в том, кого сегодня в России относят к категории «неблагополучных», как в нее попадают, сколько в стране на самом деле бездомных и каким образом озвученные инициативы вписываются в программу борьбы с бедностью, «Огонек» обратился к социологам, которые проводили специальные исследования по этому непростому вопросу.
Дмитрий Рогозин, завлабораторией методологии социальных исследований РАНХиГС
Вот уже лет пять как по мере нарастания экономических трудностей тема борьбы с бедностью и ее профилактики не сходит с уст первых лиц государства. Статистика, впрочем, не очень радует: 19 млн человек (согласно Росстату) все равно остаются «за чертой». Кто эти люди, как-то не принято всерьез рассуждать: ну, оказались в тяжелых условиях или испытывают серьезные проблемы со здоровьем или, скажем, многодетные и пожилые. Чувствуется, что за словом «бедные» скрывается невиданное многообразие реальных проблем, которые сложно объединить, а потому как-то решить одним махом.
Наша лаборатория сейчас всерьез интересуется темой «русской бедности» и собственно образами «бедных людей» — классическим сюжетом для размышлений отечественных интеллектуалов всех эпох, за исключением, может быть, новейшей.
По официальным данным
Мы начали с изучения крайней степени бедности, а именно бездомности. Здесь стоит уточнить, что представления о бездомных в России и в той же Европе сильно разнятся. Скажем, европейские бездомные делятся на три категории, в первую попадают вообще все, кто долгосрочно живет не в своем доме (а, например, в приютах, домах престарелых и других общественных или государственных организациях). Во вторую — те, кто находится во временных пунктах пребывания: от аварийного жилья до разнообразных ночлежек. Ну и в третью — те, кто собственно существует без крова над головой, то есть на улице. Если смотреть на проблему бездомности так широко, то ее масштаб в России впечатлит и только порядком подпортит статистику.
Хотя — и это первое, с чем мы столкнулись — реальной статистики бездомности в стране не существует.
Как раз этой весной Совет при президенте РФ по правам человека предложил ее создать, подчеркнув, что в России может быть «от 800 тысяч до 3,5 млн бездомных» (и это только тех, кто относится к третьей категории в европейском понимании).
Мы начали работу по сбору имеющихся цифр еще в конце прошлого года, разослав во все города — миллионники РФ и во все региональные власти субъектов РФ, где находятся эти города, запросы. Просили о следующем: указать численность имеющихся в регионе/городе бездомных, описать результаты и планы работы по профилактике бездомности плюс ответить еще на ряд вопросов — про сотрудничество с НКО, бизнесом и так далее. И получили в большинстве случаев честные ответы: сколько бездомных находится в регионе и какова их структура, власти неизвестно. Максимум, о чем они могут поведать, так это отчитаться о числе койко-мест в ночлежках или о количестве «оказанных услуг» бездомным в пересчете на человека. Это, по нашим оценкам, подводит к выводу: реально государство видит не более 2 процентов крайне бедных людей, остальные — по обоюдному согласию — проходят мимо его внимательного взора. О них в какой-то степени стоит думать как о людях без гражданства, реальных внутренних эмигрантах, оборвавших связи с внешним миром. Сам этот внешний мир, к слову, до последнего времени был не против такого положения дел.
Интересно также, что при общей тенденции — делегировать социальные обязательства вниз по властной лестнице — ответственность за бездомных и профилактику «крайней бедности» была закреплена относительно высоко: на уровне властей субъектов РФ. То есть города, за исключением Москвы и Санкт-Петербурга, сами здесь ничего не контролируют и соответственно не видят. Такая «неприцельность» взгляда допускалась сознательно: никто не был заинтересован в сборе реальных цифр. Сейчас заинтересованность по непонятным причинам пробуждается: на местах, в головах депутатов и общественников рождаются различные инициативы, посвященные контролю и учету лиц без жилья. Возможно, здесь опять-таки замешана статистика — любая помощь этим неучтенным лицам может быть выгодно подана в отчетах по «борьбе с бедностью». А поскольку текущее отношение к бездомным на редкость убого, улучшения не потребуют больших затрат.
Наши запросы в региональные органы власти позволили составить своеобразный «рейтинг ответов». Насколько он реально отражает ситуацию на местах, еще предстоит проверить, но, по крайней мере, видно, где темой бездомных занимаются знающие люди, а где — нет. Лидер здесь, по-видимому, Санкт-Петербург — со своими законодательными инициативами, сотрудничеством с НКО и прочим. Среди городов еще выделился Красноярск, прислав нам очень подробный отчет о проделанной работе: похоже, там тема кому-то близка. Из субъектов РФ приятное впечатление произвел Башкортостан. Самый худший ответ однозначно у Татарстана. По-видимому, вопрос о бездомности для республиканского чиновничества не только второстепенен, но и оскорбителен. А самый смешной ответ принадлежит Краснодару, где миграционные потоки традиционно большие и число бездомных велико: чиновники по старинке в официальных бумагах называют бездомных «лицами БОМЖ» и рассказывают, как спасают мирных граждан от контактов с последними.
Общая черта отчетов — их полицейский уклон. Почти во всех случаях оказывается, что ключевая инстанция, с которой сотрудничает региональное минсоцзащиты, борясь с «крайней бедностью»,— это полиция. Среди бездомных, учтенных властью, почти 80 процентов имели судимость или приводы в отделения (между тем как среди бездомных в целом, по нашим подсчетам, таких не более 10–15 процентов). В этой силовой доминанте видна как раз слабость нашего социального государства — что делать с разношерстной проблемной публикой, чиновники просто не знают и стараются держать ее под контролем. Отчасти это и делает проблему бедности застойной.
Полная версия доступна на сайте «Ъ».