24-31 марта на Лендоке прозвучало эхо фестиваля архивного кино «Белые столбы». Именно прозвучало, потому что часть программы была в прямом смысле музыкальной. «Пианино и пианисты» - так назывался отдельный блок, посвященный настоящим и вымышленным пианистам СССР и не только.
Гилельс vs Рихтер
Один за другим показали два документальных фильма о двух выдающихся пианистах в истории музыки: короткий фильм студии «Центрнаучфильм» об Эмиле Гилельсе и фильм-портрет Святослава Рихтера, снятый на Рижской киностудии. Особенно любопытно смотреть эти фильмы один за другим, наблюдая явный контраст не только между двумя историями, судьбами, манерами исполнения, но и между двумя мировоззрениями.
Эмиль Гилельс – сдержанный, скромный, погруженный в звук, аскетичный, как интерьеры, в которых репетирует, и как древнерусские церкви, с которыми сопоставляет свое исполнение.
…очень эффектные кадры, где изобразительная динамика подчеркивает ритм музыки – стук молоточков по струнам рояля или стремительное движение камеры вдоль крыши готического дома под звуки фортепианного пассажа, когда мелькание черепицы ритмически сливается с ударами фортепианных клавиш.
Статья Галины Троицкой «Гилельс открывается вновь», сборник «Откровения телевидения», цитата из каталога фестиваля «Белые столбы»
Слушаем: Эмиль Гилельс играет Листа (и нет, диктор не перепутал имя: Гилельса действительно назвали Самуилом).
Святослав Рихтер же, по словам куратора программы Петра Багрова, «немножко рисуется»: напыщенный, тенденциозный, наигранный, даже когда вроде бы просто гуляет по бульвару или разговаривает с гостями на вечеринке.
В случае Гилельса – никаких личных подробностей, биографических деталей, поездок, цветов и наград. В случае Рихтера – счастливый Брежнев, покровительница Трояновская, строительство дачи, пикник с черной икрой, в квартире вычурные канделябры и картина Краснопевцева на стене (да, у пианиста прекрасный художественный вкус, а еще он рисует пастели), дежурные банальности в интервью музыкальному критику с вкрадчивым голосом, вот Рихтер в Эрмитаже рассматривает Леонардо да Винчи, а вот о Рихтере рассказывает семья Нейгауза (все студенты Консерватории живут в семьях своих профессоров?)…
Гилельс – это руки и клавиши, что в Большом зале Консерватории, что на фронте перед летчиками.
Рихтер – это томное закатывание глаз и какое-то почти спортивное напряжение (еще бы, 90% исполнений в фильме – дикая техника, стремительные пассажи и форте, минимум динамических оттенков и лирики, разве только когда играет Дебюсси, и то, режиссеру это, очевидно, неинтересно).
Слушаем: Рихтер исполняет Шопена.
Читать дополнительно: о декорациях в фильме «Руки Орлака»
Все фильмы показывали с пленки, а пленка старая, звук тянет, и вместо Бетховена или Шопена звучала почти какая-то новая академическая музыка, расплывчатая, нечеткая, как отражения в воде. Камера проезжает над грузинскими пейзажами или северными церквями: как тут не вспомнить запиленное сравнение архитектуры с застывшей музыкой?
Художественное собрание Святослава Рихтера (не только его пастели, но и картины и графика Фалька, Пикассо и др.) передано в Музей личных коллекций, где коллекции пианиста посвящен отдельный зал. Подробнее о коллекции Рихтера в ГМИИ им. Пушкина можно прочитать на сайте музея.
