Мало кто интересуется, что сейчас происходит в российской глубинке. Все стараются оттуда сбежать или спиваются и умирают. Там давно клеймо уныния и безнадежности. Но огромные заброшенные территории и старые покосившиеся домики вызывают не только отвращение. Есть люди, которых привлекает такой антураж. Там никого нет, и никому нет дела, что происходит.
Деревня Загривы, Псковская область, раньше была богатой и населенной, там играли свадьбы, сеяли поля и разводили коней. Но уже к двухтысячным от былого не осталось следа, последние жители доживали свои годы бедно и безрадостно. Оживляли деревеньку только дачники, которые в девяностых искали уединения и наткнулись на эту глушь. Домик и земля стоили недорого, а виды и просторы никто не ограничивал. Место-то благодатное, что бы и не поездить, если на машине.
Сначала туда катались два друга, потом уже с семьями выбирались летом, обустраивали избы, пили коровье молоко от оставшейся коровы в деревне, отдыхали душой. Но в последний приезд, деревня застала их в непривычном состоянии. Вместо обычного вялого деревенского дня, на въезде их ждала новая картина. Последние населенные домики были наглухо закрыты, даже ставни в светлый день затворены. Пес Снежок не выбежал встретить машину, чтобы привычно бросаться на колеса.
Олег остановил машину, подошел к крыльцу и постучал в дверь. «Баб Зин, открывай, мы приехали!». В этом доме брали молоко все дачники из ближайших деревень, в нем всегда были рады их приезду. Дверь не открывали. Олег прошелся вдоль стены и попытался постучать в окошко. На вторую попытку дверь приоткрылась, оттуда на свет выглянул сухой пожилой мужчина, одетый в странный халат, бледный и всклокоченный.
– Чего долбишь? – спросил он неприятно высоким голосом,
– А где Зинаида Петровна? – ответил Олег вопросом на вопрос.
– Так померла зимой-то. Теперь я здесь. Родственники мы.
– Какие родственники? У нее же никого не было?
– Кровные – захихикал почему-то мужик
Олег напрягся. Из избы пахнуло сыростью и как будто хлевом. Появилось желание уехать немедленно. Но в машине ждали жена и дочь, и кот тоже, наверно, ждал, когда его уже выпустят после долгой дороги. А впереди отпуск, который тоже так ждали.
– А как с молоком теперь? – все-таки уточнил он.
– Да все уж. Корову на мясо пустили, некому теперь за ней ходить – мужчина вдруг рассердился
– Только вот таких любопытных как вы отваживать нам и осталось.
Он начал уходить обратно в темноту помещения, когда из окна машины выглянула пятилетняя Варя и окликнула отца.
– Папа, а где Снежок?
На детский голос мужик среагировал мгновенно. Дверь распахнулась, он резво проковылял к машине, обойдя Олега. Тот успел увидеть, что от привычного стариковского интерьера не осталось ничего. Быстрый взгляд в комнату не обрадовал, вся мебель была сдвинута по стенам в беспорядке, часть поломана, красных углов, в которых всегда горела лампадка и стояли образа, не было.
– Ой, деточка, Снежка-то волки задрали, лютая зима выдалась в этом году, всех собак по деревням поели – еще более высоким голосом запричитал мужчина. Он подошел прямо к машине, положил руки на стекло и почти засовывал голову в салон, рассматривая ребенка. Варенька вздрогнула, а мать прижала ее к себе.
– Ой какая хорошенькая девочка, здоровенькая, светленькая – не унимался он и начал протягивать руку, пытаясь потрогать ребенка. Варя остекленела от ужаса. Но кот Пушок (или Пурген в дни плохого поведения) вдруг решил выместить свое недовольство происходящим. Он дико заорал и вцепился прямо в протянутую руку.
Мужик взвизгнул, грязно выругался и отпрянул от машины. Кот выскочил за ним, зашипел и умчался в кусты. Варя зарыдала. Все это вывело Олега из оцепенения, он решительно направился к машине, оттеснил от нее мужчину, и завел мотор.
Непонятный старик проводил машину внимательным взглядом.
День прошел в разборе вещей, на душе у всех было мутно. Кот так и не вернулся.
Уже когда стемнело, и мама укладывала дочь, в дверь начали скрести.
Пушок прибежал – обрадовалась девочка – сейчас-сейчас, киса! Она уже выпрыгнула из кровати, когда Олег одернул ее.
– Не ходи босой
Вернул дочь в постель и пошел сам проверять дверь. У порога его встретил Пушок, точнее то, что от него осталось. У кота была вывернута челюсть, вытек глаз. Шерсть висела клоками, а маленькое тельце было все в глубоких порезах. Кот пришел умирать. Олег не мог позволить своей дочери это увидеть, он завернул его в тряпку и понес на улицу, окликнув жену. Она вышла за ним, прикрыв дверь в сени. Пушок дернулся на руках Олега и затих, стало ясно, что спасать его уже бесполезно.
– Мааам, мне страшно одной! – закричала Варя из комнаты.
– Иду солнышко – ответила мама и посмотрела на мужа. Ей тоже было страшно, только вот звать некого.
Дом стоял на отшибе в той глухой местности, где ты можешь кричать, сколько угодно громко, а тебя никто не услышит. Поле и лес, да проселочная колея – тот пейзаж, который радует душу днем, в темноте давит и пугает своими звуками и шорохами. Олег кивком отправил жену в дом. А сам вышел на улицу, чтобы спрятать труп кота.
Кусты шумели от ветра, ветки стучали друг об друга. Олег споткнулся в темноте и глухо заворчал от боли. Под ногами хрустнуло. Олег отбросил разбитую бутылку в сторону. Как вдруг его взгляд уловил в темноте что-то, за что сразу смог зацепиться. Силуэт. Кто-то стоял в двух метрах от дома, прямо и не скрываясь. И смотрел на Олега, не шевелясь. Олег почувствовал дикий страх. В доме громко заревела Варя. Он отбросил кота и рванулся в дом.
Жена сидела на кровати, обнимая дочь, ее била крупная дрожь.
-– Запри дверь
– Дядька смотрел в окно! Страшный дядька! – завывала Варя. Олег повернул ключ, подпер дверь тяжелым стулом.
Он подошел к окну. Там никого нет, золотце! – успокоил он дочь – просто повернись на другой бочок и спи. Олег врал. Во тьме сада кто-то стоял и не думал уходить.
Взрослые не спали ночь, а на рассвете быстро собрались и уехали. В ближайшем районном центре они остановились перекусить. Наличие людей вокруг и светлое утро развеяло страх ночи. За столиком кафе Лакомка в городе Опочка все казалось абсурдным и нереальным.
В пустой зал, в котором никого не было, кроме Олега с семьей вошел высокий широкоплечий мужчина. Местный тракторист, который как-то вытаскивал машину Олега из грязи. Он пришел поздороваться с буфетчицей и сразу признал знакомых.
Он-то и рассказал, что по осени в деревню Загривы въехали неизвестные люди, откуда они взялись не понятно. Сектанты или культисты. Несколько мужчин и в несколько раз больше женщин. Говорят, они продали свои квартиры в городе и последовали за учителем и духовным просвещением. Заняли два пустых дома, что-то там наскоро отремонтировали. И вроде никому не мешали. Но вот зиму в деревне не пережил никто из постоянных жителей. Придраться не к чему, все уже старые и больные. Скончались от естественных причин. Но никто из окружающих сел после последних похорон туда больше не приезжал. Как-то мрачно там стало. И корову на комбинат из той деревни никто не привозил. «Сами что ли забивали? Городские-то» – удивлялся тракторист. Олег только кивал.
В деревню они тоже больше не возвращались.
Дорогой читатель! В рубрике истории из жизни мы публикуем то, что произошло в действительности и рассказано реальными людьми. Если у вас есть проверенная история, пишите нам, мы свяжемся для уточнения всех деталей.
