28 февраля родилась Светлана Сталина (Аллилуева). Мой отец, Владимир Николаев, учился в одной школе со Светланой, дочерью вождя. Он подтягивал её по физкультуре, общался на переменах и оставил свои записи о ней. Вот они:
СВЕТЛАНА
Из всей многочисленной родни Сталина одной Светлане выпала роль уникального летописца, второго такого во всем мире не нашлось, хотя многие родственники Сталина были образованными людьми с развитым интеллектом и восприимчивой душой, они знали о нашем вожде больше, чем его дочь, были свидетелями его жизни еще до ее рождения.
В школе Светлана училась очень хорошо. Скромная и способная девочка отличалась еще настойчивостью и упорством. Например, ловкостью она не отличалась, тем не менее она занималась в нашем гимнастическом кружке, который велся на вполне профессиональном уровне. В нашей возрастной группе я был старостой и потому во время занятий на гимнастических снарядах страховал ребят, в том числе и Светлану (мы работали двумя группами одновременно на двух разных снарядах, у одного страховал тренер, у другого – я). Так что мне довелось в непосредственной близи насмотреться и даже ощутить, как Светлана изо всех сил старалась…
В своей первой книге воспоминаний, «Двадцать писем другу», она так пишет о нашей школе: «В эти годы, с 1933 вплоть до самой войны, я жила школой. Это был маленький мир – школа, уроки, пионерские обязанности, книги и моя комната, крошечный мирок, где обогревала меня, как уютная русская печь, моя няня… Мои школьные годы были очень счастливыми, я любила школу и учителей – они дали мне больше, чем родители».
Последнее замечание Светланы требует пояснений, хотя бы потому, что мать ее была личностью совсем незаурядной и обаятельной, она успела много дать своей дочери, прочно заложить основы ее характера и знаний. Жизнь Светланы с раннего детства пошла непросто.
Светлана потеряла мать, еще не успев пойти в школу, отсюда ее замечание о том, что школа и учителя дали ей больше, чем родители.
«Мое детство с мамой продолжалось всего лишь шесть с половиной лет, но за это время я уже писала и читала по-русски и по-немецки, рисовала, лепила, клеила, писала нотные диктанты. Моему брату и мне посчастливилось: мама добывала откуда-то замечательных воспитательниц (о своей няне я скажу особо). В особенности это требовалось для моего брата Василия, слывшего «трудным ребенком». Возле брата находился чудесный человек, учитель (как его звали), Александр Иванович Муравьев, придумывавший интересные прогулки в лес, на реку, рыбалки, ночевки у реки в шалаше с варкой ухи, походы за орехами, за грибами, и еще Бог весть что. Конечно, это делалось с познавательной целью, вперемежку с занятиями, чтением, рисованием, разведением кроликов, ежей, ужей и прочими детскими полезными забавами. Попеременно с Александром Ивановичем с нами проводила все дни, лето и зиму, воспитательница (тогда не принято было называть ее «гувернанткой») Наталия Константиновна, занимавшаяся с нами лепкой из глины, выпиливанием всяких игрушек из дерева, раскрашиванием и рисованием, и уж не знаю еще чем… Она же учила нас немецкому языку. Я не забуду ее уроков, они были занимательны, полны игры, она была очень талантливым педагогом. Вся эта образовательная машина крутилась, запущенная маминой рукой».
В 2002 году были изданы мемуары Аллы Славуцкой, одной из двух самых близких школьных подруг Светланы. Но Алла написала книгу не о ней, а о своем отце, видном советском дипломате М.Славуцком. В ней она несколько раз вспоминает о нашей школе и своей знаменитой подруге. Мне кажется, что мысли ее вполне разумны, а оценки объективны.
Алла пишет о том, что несколько лет подряд у Светланы было две самых близких школьных подруги, она сама, Алла, можно сказать, подружка № 2 и подружка № 1 – Марфа Пешкова, внучка Максима Горького (есть очень веские подозрения, что в его смерти повинен сам Сталин). Алла вспоминает: «Светлана никогда не была зачинщицей наших шалостей. Но она, вместе с Марфой, в них активно участвовала. Не подводила одноклассников, была надежным товарищем, не отказывалась помочь во время контрольных работ. Ребята ее любили. Хотя все же дистанция между нею и другими ребятами всегда присутствовала…» Алла продолжает:
«Мне кажется, она уже тогда была более развита, чем ее одноклассники, и, наверное, умнее. Иногда, если мы были увлечены темой, заходили в Александровский сад ».
В середине 30-х годов отца Аллы арестовали, как и многих других. Он наверняка бы погиб, если бы не дружба Аллы со Светланой. Сразу после ареста отца Алла отдала Светлане письмо своей матери и письмо отца, написанное им на случай возможного ареста.
Алла вспоминает, что «Светлана молча, без колебаний взяла незапечатанный конверт». Далее Алла в своей книге пишет:
«Через день Светлана рассказывала: «Я вошла в кабинет к папе. Там был Берия и еще кто-то. Я сказала, что отец моей хорошей подруги арестован. Папа раскрыл конверт и обратился к Берии: «Почему не доложили?» Берия что-то тихо ответил, непонятное мне. «Но он прочел?» - спросила я. «Да, прочел,- ответила Светлана.- Я потом зашла и посмотрела в корзину, там письма не было, значит, прочел».
Через несколько дней отца Аллы отпустили. Светлана в своих воспоминаниях тоже пишет об этом случае и добавляет, что отец запретил ей раз и навсегда обращаться к нему с такими просьбами, запретил строго-настрого!
В своей книге об отце Алла не раз возвращается к воспоминаниям о Светлане и признается: «Я любила Светлану! Преданно, безгранично! За то, что она спасла отца, за то, что дружит со мной, за то, что она такая необыкновенная интересная и такой добрый и надежный друг». В свою очередь Светлана в книге «Только один год» так вспоминает об Алле: «Одна из наших самых талантливых учениц стала преподавателем английского языка, а казалось, что у нее яркое и необыкновенное будущее».
