Считается, что последняя война, которую США вели на своей территории, закончилась в 1865. Но тут явная натяжка. Страна практически со дня появления первых переселенцев вела непрекращающиеся боевые действия, которые то затихали, то переходили в активную фазу. Просто локализации конфликта как таковой не было – дрались практически на всей территории.
С самого начала колонизации и до 1890 года война не прекращалась. С пришельцами дрались те, кто жил на этих землях изначально. Это были индейские войны, которые принято разбивать на великое множество эпизодов, хотя на самом деле это был единый процесс, просто он не умещался в хронологию одного поколения.
Даже когда французы выясняли отношения с англичанами (а те с испанцами), или когда корона пыталась урезонить расшалившуюся колонию, бои с индейцами не прекращались. Во время гражданской часть сил северян держались западнее основного конфликта – просто чтобы урезонивать племенные союзы, время от времени начинавшие бузить.
Все это время тактика повторяла, по большому счету, римские наработки. Сначала база на побережье, потом постепенное расширение влияния. Ставились форты, из которых гарнизон время от времени выползал для карательных операций. Постепенно сеть укреплений от восточных побережий расползалась к западному. Так и происходило завоевание Америки.
Движение с севера на юг (и в противоположном направлении) давалось проще – морской транспорт был освоен еще на заре человеческой цивилизации. Вот поперечный вектор был посложнее.
К XIX веку основную массу индейских племен вытеснили к западу, большей частью в резервации. Более-менее мир стабилизировался. Вот только оказалось, что стабильность эта временная и мнимая – исторические процессы не тормозятся на половине пути. Рано или поздно они должны доходить до конца. Просто делу мешало отсутствие удобного транспорта.
Как только коммуникации наладились – роль связующей артерии сыграла железная дорога – войны вспыхнули с новой силой. Масла в огонь, что называется, подлили две вещи – общенациональная потребность в стабильном пищевом ресурсе (его роль играл скот, а тому требовались пастбища) и наличие месторождений в западной части материка всяких полезных металлов. В результате прежние договоренности белых с индейцами стали повсеместно нарушаться.
Вот только заново разбуженная война уже не могла длиться долго. И до того техническое превосходство над индейцами было подавляющим еще в начале завоевания, а к описываемому периоду и вовсе стало запредельным. Выбор для аборигенов представлялся простым: уступить силе или попросту исчезнуть.
Вероятно, если бы индейцы смогли объединиться (их союзы случались, но они носили локальный, местечковый характер), то история приняла бы какие-то иные очертания. Но они слишком много времени тратили на разборки друг с другом. Кроме того, их мир, их менталитет слишком отличался от того, что противопоставлял им белый человек. Это заметно даже по применяемой тактике. Ценился индивидуальный героизм, а не сплоченные действия группы. Основной целью провозглашалась не победа, а слава, часто весьма условная. В борьбе с человеком европейского склада такая непрактичность дорого обходилась. Оставшись, по сути, еще в неолите, индейцы дрались с людьми эпохи промышленной революции – шансы на победу получались изначально нулевые.
Боролись два мира, но каждый из них не был однороден. Среди индейцев какие-то племена кочевали за бизонами, охотясь на них, а иные - давно вели оседлый образ жизни и строили вполне капитальные жилища, чтобы оставалась возможность заниматься сельским хозяйством.
У белых приграничный запад совсем не походил на уже стабилизировавшийся восток. По побережью города превратились в каменные джунгли и жили по вполне писанным законам, а на фронтире поселения представляли смесь кочевья со складом фактории, где люди больше доверяли праву сильнейшего.
Многие герои запада пришлись к месту во время войны Севера с Югом – собственно, им не пришлось особо перестраиваться на военный лад. Они просто перешли с одного фронта на другой. Точно тот же процесс повторился в 1865-ом – в обратном направлении. Просто единую форму стало необязательно носить и противник поменялся. Масса легенд той поры так и жили – начиная с Буфалло Билла и заканчивая его временным протеже Билла Хикока.
Конечно, часть прежних жильцов западных рубежей уже не вернулась на родину – по причине безвозвратных потерь. Но, с другой стороны, война подготовила свежие кадры, которые ничего не умели – только сражаться. Плюсом очередная золотая лихорадка 1869 года (а потом еще несколько), открытие очередных месторождений в горах и дело сделано – мало управляемые массы народа рванули на запад. Что не могло понравиться индейцам – и не понравилось.
Ошибка индейцев была еще в одном – они решили остановиться на достигнутом. Увы. История такую статичную позицию расценивает как признак явного неудачника и проводит браковку. Жизнь означает развитие – причем постоянное.
Нельзя сказать, что ошибка эта носила единичный характер. Вовсе нет – примеров тому много. В свое время имперский Китай решил дряхлеть в гордой изоляции, а Япония огородилась от всего мира и решила навсегда остаться в феодализме. Увы – остальной мир такого поведения не понял и не простил.
Уроки вышли Поднебесной и Хризантеме дороговато. Последние платы по счетам прошли уже в ХХ веке. Но эти народы вовремя одумались и осознали свои ошибки. И тогда история дала им шанс исправиться. У индейцев же такого прозрения не случилось. Так что закономерным итогом явилась бойня 29 декабря 1890 на ручье Вундед-Ни, когда все и закончилось – индейцы окончательно проиграли.
В 1895 году правительство США подвело итоги и своеобразно свернула все драки, издав ультиматум, по которому индейцы прекращают всякие междоусобицы и ассимилируются в уже сформированное общество. Или добровольно вымирают в резервациях, продолжая упорствовать в своем желании оставаться дикарями. Те, кто решил слиться с обществом, теперь составляют 1,6 процента от общего числа населения США (на момент ультиматума их оставалось 0,9%). Тех, кто решил противиться, попросту не осталось – они закономерно исчезли.
Продолжение следует...
