Впечатлений о жизни в коммунальной квартире № 50, по Большой Садовой, 10, Булгакову хватило надолго. Именно оттуда пошла кочевать по его произведениям скандалистка Аннушка. Полностью, по воспоминаниям его первой жены ее звали: Анна Павловна Горячева. В домовой книге за 1924 год она значилась как «безработная, на иждивении мужа», хотя мужа никто не видел.
Из дневника Булгакова: "В десять часов вечера под светлое воскресенье утих наш проклятый коридор. В блаженной тишине родилась у меня жгучая мысль о том, что исполнилось мое мечтанье, и бабка Павловна, торгующая папиросами, умерла. Решил это я потому, что из комнаты Павловны не доносилось криков истязуемого ее сына Шурки.
…И в десять с четвертью вечера в коридоре трижды пропел петух.
Петух — ничего особенного. Ведь жил же у Павловны полгода поросенок в комнате".
Вот Аннушка из «Мастера и Маргариты», известная тем, что сыграла роль рока, разлив подсолнечное масло: «...Видеть ее можно было ежедневно то с бидоном, то с сумкой, а то и с сумкой и с бидоном вместе – или в нефтелавке, или на рынке, или под воротами дома, или на лестнице, а чаще всего в кухне квартиры № 48, где и проживала эта Аннушка. Кроме того и более всего было известно, что где бы ни находилась или ни появлялась она – тотчас же в этом месте начинался скандал, и кроме того, что она носила прозвище Чума."
Вот она же в рассказе «№ 13. Дом Эльпит-Рабкоммуна»: «Бич дома, Пыляева Аннушка, простоволосая, кричала в пролет удаляющемуся Нилушкину Егору:— Сволочи! Зажирели за нашими спинами!.. У-у, треклятые души! Да с места не сойти, затоплю седни». Появляется Аннушка и в «Театральном романе», и в фельетоне «Самогонное озеро».
Вот что вспоминала про квартиру № 50 первая жена Булгакова Татьяна Лаппа: «Это бывшее общежитие... По-моему, комнат семь было и кухня. Ванной, конечно, никакой не было, и черного хода тоже... А на той стороне коридора, напротив, жила такая Горячева Аннушка. У нее был сын, и она все время его била, а он орал. И вообще, там невообразимо что творилось. Купят самогону, напьются, обязательно начинают драться, женщины орут: "Спасите! Помогите!" Булгаков, конечно, выскакивает, бежит вызывать милицию. А милиция приходит - они закрываются на ключ и сидят тихо. Его даже оштрафовать хотели».
Накал страстей был нешуточный. Булгаков приводил диалог: «Шурку она имеет право бить, потому это ее Шурка. И пусть я заведу себе «своих Шурок» и ем их с кашей. — «Я, Павловна, если вы еще раз ударите Шурку по голове, подам на вас в суд и вы будете сидеть год за истязание ребенка», — помогало плохо. Павловна грозилась, что она подаст «заявку» в правление, чтобы меня выселили: «Ежели кому не нравится, пусть идет туда, где образованные».
В 2006 году правнук Анны Горячевой, адвокат, живущий в Швейцарии, принес в Музей Булгакова фотографию своей знаменитой прабабушки. Ее торжественно повесили на «коммунальной кухне» музея.
P.S. На сайте музея фото, распространенное в сети, сейчас отсутствует — возможно, тому есть причины. Поэтому от публикации его воздержусь. Интересующиеся могут погуглить.
