Для тех, кто не в курсе - идеями Щедровицкого до сих пор пользуются как Администрация Президента, так и все кремлёвские политтехнологи.
"В рамках этой школы существует определенное теоретическое ядро, которое, на мой взгляд, является некоей крайней формой представления о безграничной возможности человека к инженерному конструированию. Грубо говоря, идея заключается в том, можно взять и контролируемыми усилиями «перепредметить» мир, научиться видеть его иначе. Что можно таким же образом провести своего рода реорганизационную перекомпоновку, которая также принесет некий желаемый эффект.
В этом смысле методология Щедровицкого – крайнее выражение советского конструктивизма, который был «зашит» в этой культуре, убеждение, что мы «можем взять и сделать». Это убеждение, что:
а. мы можем изменять мир;
б. мы можем безгранично изменять человека.
Вот эта советская идея «формовки» нового человека и нашла выражение в школе Щедровицкого. И, я бы сказал, что представление о том, что можно взять и неким организационным усилием все изменить, сохранилось. Вот это продолжает иметь значение, потому что представители школы Щедровицкого довольно интенсивно шли в самого разного рода структуры, в том числе бизнес-структуры и во власть. Причем школа Щедровицкого спокойно пережила идеологический крах и продолжает сохраняться. Мы можем говорить об этом в связи со своего рода «истерией реформаторства», которая наблюдается в России.
Эта истерия конструктивизма, который предполагает, что достаточно написать правильные законы, принять какие-то программы, как-то изменить правила игры – и все заработает. В этом смысле существует, безусловно, ощущаемая во всех секторах реформаторская истерия –у нас принимается очень много законов и постоянно происходит «смена правил игры». В основе этого лежит представление о том, что, произведя верные модификации правил игры, мы сможем все наладить. На мой взгляд, это сильно связано с тем, что люди, прошедшие через школу Щедровицкого, оказались достаточно влиятельны. Однако в целом это, я бы сказал, не собственная заслуга Щедровицкого, а продолжающая существовать конструкция советского проекта, хотя она и существует уже вне советских условий.
Чтобы оценить специфику этого подхода, надо понять, чему он противоположен. Он противоположен представлению о том, что мы должны исходить из некоторой реальности и считаться с ней. Радикальный конструктивизм не интересуется реальностью, не считается с сопротивлением материала. В этом смысле он, если говорить о политическом аспекте, абсолютно аконсервативен. Причем «консерватизм» тут – предположение о том, что прежде чем что-то менять, нужно посмотреть, что есть, и уже потом принимать решения. Этот «консерватизм» был начисто вымыт из советского проекта, и точно так же он отсутствует в том комплексе идей, которые называют школой Щедровицкого.
В каком-то смысле это отсутствие – действительно большая проблема, потому что постоянно генерируются изменения, положительность которых завязана исключительно на том, что мы «взяли и переконструировали» что-то, и что в таком виде оно «наверно, будет лучше». Это заметно по очень многим вещам, когда у нас занимаются изменениями и не очень интересуются реальностью. Это наследие не только школы Щедровицкого, школа эта тут частный элемент – это наследие, я бы сказал, советского мировоззренческого, глубокого и принципиального, комплекса идей. Унаследован принцип игнорирования реальности и, я бы даже сказал, игнорирования достоинства этой реальности, игнорирование необходимости с нею считаться...
...одной из главных черт школы стало общее убеждение ее сторонников во всесилии или, по крайней мере, большой силе тех ментальных и жизнестроительных сценариев, которые предлагал Щедровицкий, и искренняя вера в тотальный социальный конструктивизм – то есть в то, что с помощью правильно организованного менеджмента и применения «правильно» подобранных политических и социальных технологий можно решить абсолютные любые социальные задачи силами не слишком большой группы людей.
...Идеи Щедровицкого использовали некоторые российские политтехнологи 1990-х годов, которые полагали, что поскольку российское общество является незрелым, надо просто всех «построить» с помощью разного рода социально-манипулятивных ходов. Тактически они достигли серьезных побед, но победы политтехнологов оказались поражением общества, потому что не способствовали развитию гражданской зрелости.
С этим положением я не согласен, при всем моем уважении к Георгию Щедровицкому. Не считаю возможным согласиться с тем, что государство должно опираться на политтехнологов, которые будут контролировать социальные процессы с помощью сугубо организационных процедур. Если сделать такую стратегию управления главной целью, то государство, опираясь на такие процедуры, будет игнорировать публичные дискуссии по социальным и политическим вопросам и демократическую процедуру принятия решений – или модерировать их так, что от свободного выражения мнений мало что останется...»
