Диего Веласкес, чье творчество пришлось на «золотой век» испанской живописи, был придворным художником Филиппа IV и любимым мастером жестокого, но щедрого графа Оливареса, в руках которого более 20 лет была фактически сосредоточена власть. Именно поэтому творчество художника носит светский характер, что совсем не характерно для его ярких современников, например, Мурильо и Сурбарана, создававших картины преимущественно религиозного характера.
В испанской литературе того времени был очень популярен плутовской роман, возникший в пику средневековому рыцарскому роману. Плут и мошенник, от лица которого чаще всего ведется повествование, – это рыцарь не только без страха и упрека, но и без каких-либо моральных принципов. Тем не менее и читатели, и зрители проникались к нему симпатией, хотя жертвами его проделок становились не только чиновники, алчные купцы и самодовольные аристократы, но и добропорядочные обыватели.
Этот жанр был настолько популярен, что большое число исследователей склонно интерпретировать работу Веласкеса, которому на тот момент не было и 20 лет, как иллюстрацию к одному из эпизодов такого романа. Эта картина носит название «Завтрак»: три человека сидят в харчевне за накрытым скатертью столом. На нем нехитрая еда: два граната, хлеб, вино, тарелка с мидиями, в руках старика – корень пастернака, забытого овоща, который теперь даже на рынке не всегда можно найти в отличие от имбиря или маргеланской редьки. Отдаленно он напоминает белую морковь и, хотя очень полезен, за свой резкий запах не очень любим. Некоторые исследователи, правда, полагают, что это мог бы быть кальмар или каракатица, но в Музее изобразительных искусств в Будапеште хранится более поздний вариант «Завтрака», близкий по своей композиции с эрмитажной работой. Вместо юноши в центре – молодая девушка с кувшином вина. Она наполняет им бокал, за которым тянется старик, увлеченный беседой, в то время как корень пастернака в забвении лежит у края стола.
Эти работы имели отношение и к еще одному жанру – «бодегону», что в переводе означает «таверна» или «трактир». Такие произведения украшали стены кабачков или зазывали посетителей внутрь, обещая радушный прием, вкусную еду и приятную компанию. Тем не менее, герои этой картины, мальчик, держащий вино, и юноша, сидящий справа в желтом кафтане, больше похожи на искусных шарлатанов, которые решили поживиться за счет почтенного идальго. Он, не желая запачкать за завтраком свой белоснежный воротник, повесил его вместе со шляпой на крюк, и уже готов был попробовать дары моря, когда за его стол, накрытый на одного человека, подсели молодые люди. И вот уже графин вина у смеющегося мальчугана, и вряд ли молодые люди собираются за это вино платить.
Но есть у этой работы, на первый взгляд довольно прозаичной, и более интересная трактовка. Стол, накрытый на одного, три персонажа разных возрастов, еда, имеющая символическое значение: вино – Кровь Христова, хлеб – его Тело, гранаты как традиционный символ воскресения. При желании можно действительно отнестись к работе Веласкеса как к изображению Троицы, особенно учитывая то, что на более поздней работе вместо мидий на картине художник изображает рыбу, которая стала символом Иисуса Христа еще у первых христиан.
Художник, который часто играет со зрителем, то оставляя зашифрованные послания на полотне, то строя композицию так, что ее можно читать по-разному и поражаться многоплановости работы, вполне может использовать символическое значение обыденных вещей. Еда как неотъемлемая часть жизни становится инструментом в его руках, позволяющим не только продемонстрировать свое мастерство рисовальщика или усадить героев за накрытый стол, выстроив композицию будущего шедевра, но и почувствовать себя тем самым трикстером, плутом, и если не обвести нас вокруг пальца, то заставить поломать голову за бокалом вина.
Любовь Лебедева
