У Бориса Пастернака есть знаменитое стихотворение "Февраль. Достать чернил и плакать". Некоторые его знают наизусть, а многие хотя бы раз слышали эту первую строчку.
Стихотворение это депрессивное. Но это не удивительно. Все-таки на дворе февраль, дефицит солнечного света, авитаминоз. У всех зимняя депрессия – кого-то могло пробить и на слезы.
Удивительно как раз другое. Несмотря на блестящую технику стихосложения, сам текст выглядит как бы отрывочно. Или даже мозаично. Как будто надергали совершенно разных образов не пойми откуда и попытались их сшить воедино. Или как будто писали в пьяном виде.
Второй вариант, кстати, очень даже подходит. Вы вот заметьте: Пастернак в самой первой строке хочет достать чернил. Обычный читатель подумает, что это ему нужно для написания стихов.
А внимательный читатель тут же сообразит, что одних чернил для этого мало. Для этого нужно еще достать бумагу и перо. А вот как раз о них в оригинале нет ни слова. Следовательно, речь идет о каких-то других чернилах – не канцелярских.
На роль таких чернил подходят два материала. Первый – это vino tinto. Это такая категория испанских красных вин, которая характеризуется очень насыщенным цветом – почти черным, чернильным (tinta по-испански как раз и означает чернила). Но в 1912-м году, когда было написано это стихотворение, такое вино в России достать было трудно. Во всяком случае, для бюджета Пастернака.
Зато для его бюджета отлично подходил второй материал – т.н. изюмное вино. Мало кто знает, но в конце 19-го – начале 20-го века в Российской Империи начали массово производить вино из изюма.
Своего винограда в тогдашней РИ выращивали мало. Хотя бы потому что не позволял климат. А там, где позволял, этого винограда выращивали не достаточно, чтобы наладить поставки по всей стране. Поэтому натуральное виноградное вино стоило довольно дорого, и в местах, далеких от виноградников, народ как-то предпочитал водку, пиво, настойки и прочие плодово-выгодные. Это обходилось сильно дешевле.
Ну и вот кому-то из купцов с тогдашней Витебщины пришло в голову закупать за границей (в Греции, в балканских странах, в Румынии и др) дешевый изюм и бодяжить из него вино. Решение это было чрезвычайно выгодным: 1) сырье стоило копейки 2) сырье могло долго храниться 3) себестоимость очень низкая, а спрос – высокий.
Поначалу это вино стали производить для религиозных обрядов (так можно было акцизы не платить), но потом объемы этого разбодяживания поперли так, что уже начали жаловаться российские производители натуральных вин – мол, народ не хочет покупать их продукцию и берет более дешевый "изюмительный" продукт.
Да ладно бы просто не хотел. Дело было еще и в том, что пошел вал подделок: то есть, тогдашние изюмные "бутлегеры" стали продавать свое вино под маркой натурального – которое стоило в разы дороже.
А бывало и так, что натуральные вина смешивали с изюмными. Вернее, это изюмные вина смешивали с натуральными – для придания визуального сходства с элитными. Ведь изюмные вина часто получались слишком темного цвета – за это их и стали называть "чернилами".
Именно такие чернила и имел в виду Пастернак. Пошел, достал чернил, бухнул – типа от февральской депрессии, взрыднул и… родил.
И тогда все очень легко объясняется в этом стихотворении – и эта несвязность, и черная весна, и грохочущая слякоть, и грачи в форме обугленных груш. По трезвянке это бы никому и в голову не пришло. А по пьянке – да запросто. А что рифмы качественные и что размер не гуляет – ну так мастерство-то не пропьешь.
… А в Белоруссии до сих пор различные алкогольные "демократические" напитки называются чернилами.
