Сколько себя помню, каждый новый чиновник, который пришёл «на время», сразу же ощущает себя «спасителем» и создателем «настоящего» успеха в Большого театра. Заявляет, что спекуляция побеждена, введены дешевые билеты, полная заполняемость зала. Хотя за всю историю Большого театра «не заполняемость» бывает только на современную хЕреографию, но даже тогда зал полностью продан, а билеты «горят» у перекупщиков на площади. И, конечно, уровень наконец поднят до небес исключительно стараниями этого «истинного знатока и любителя Искусства».
Причём одни и те же корреспонденты, с периодичностью в 5-7 лет, делают одни и те же сюжеты для TV или пишут бредовый обзор, просто заменяя имена начальников, которые их пригласили на «закрытый» VIP приём для «своих» с дешевым шампанским и просроченными бутербродами с красной икрой.
Когда же оказываешься в зрительном зале Большого театра на очередном «шедевре», который полностью вскрывает весь неглубокий внутренний мир, детские комплексы и болезненные фантазии режиссёра или балетмейстера, которого объявляют очередным «открытием», понимаешь, что-либо ты не дорос до такого «высокого» искЮЙсства, либо тебя дурят, как у Андерсена портняжки короля, который шествовал абсолютно голым, но был уверен в своей исключительности.
Чем чаще я приходил (ещё до карантина и пресловутых 25%) в зрительный зал моего родного театра, тем чаще вспоминал строки рецензента «Московских Ведомостей» начала XX века, который описывал премьеру балета К. Я. Голейзовского «Иосиф Прекрасный» 1925 года. Обозреватель безжалостно констатировал: «...зрительная зала Большого театра представляла собой безжизненную пустынь, по окончании балета».
К сожалению, в последнее время так почти всегда уже после антракта. Я не мог себе представить, что смогу прийти в зал и запросто сесть на любом спектакле. Всегда приходилось уповать на удачу, постоянно скакать с места на место, а сейчас — просто стыдно. Но ГенДир постоянно рапортует: «Аншлаг! Спекуляции нет».
Зал полупустой. Площадь забита людьми, предлагающими билеты по немыслимым расценкам. Все делают вид, что не видят ни происходящего на сцене, ни на площади, ни полупустого зала.
