Можно ли у художника выделить одну-единственную, главную картину? Что мы имеем в виду, когда называем ее — «главная»? Она самая большая? Самая дорогая? Самая технически безукоризненно выполненная? Картина, которую художник писал дольше остальных? Или картина, в которую он вложил больше всего личного смысла?
Творческий путь художника — это прежде всего путь, на протяжении которого происходят его трансформации, изменения, внезапные озарения и даже периоды упадка. Поэтому выделить одну-единственную, «главную» картину, которая отразила бы в себе все особенности и этапы творческой жизни — почти невозможно. А вот сказать, что какая-то картина стала широко известной, массово популярной, — можно.
На творческом пути Ильи Репина такой картиной стала «Иван Грозный убивает своего сына», или, как она называется официально, «Иван Грозный и его сын Иван 16 ноября 1581 года». Потягаться за первое место с ней могли бы «Бурлаки на Волге», но стольких отсылок и интерпретаций в российской (и мировой!) культуре, сколько есть у изображения Ивана Грозного, нет, пожалуй, ни у одной картины Репина. И именно про нее можно уверенно говорить: после выхода из-под кисти картина обрела собственную жизнь, независимую от своего творца.
История создания
Идея написать жуткую сцену гибели царевича родилась у Репина, когда он слушал симфонию Римского-Корсакова «Антар». «Его музыкальная трилогия — любовь, власть и месть — так захватила меня, и мне неудержимо захотелось и в живописи изобразить что-то подобное по силе его музыке». Происходившие вокруг события тоже производили впечатление: в 1881 году террорист-народоволец Гриневицкий взорвал бомбу, которая убила императора Александра II. Это потрясшее общественность происшествие не стало последней кровавой новостью — за ним последовали расправа над народовольцами, ссылки и казни причастных к преступлению против власти. Репин писал, что его чувства «были перегружены ужасами современности». Вся атмосфера располагала к тому, чтобы родилась картина, от которой художнику самому было не по себе.
«Я работал как завороженный, мне минутами становилось страшно. Я отворачивался от этой картины, прятал ее <...> Но что-то гнало меня к этой картине, и я опять работал над ней», — писал Репин. Неудивительно, что, когда полотно впервые представили широкой публике в 1885 году, впечатления о нем очень разнились. Павлу Третьякову, который приобрел картину для своей галереи, было запрещено ее экспонировать. Мало того что русская художественная школа давно не видела такого натуралистичного и обильного изображения крови, так и сам сюжет картины попал под вопрос. Некоторые разглядели в нем отсылку к недавнему цареубийству. Другие, наоборот, увидели попытку дискредитации царской власти.
Правовед Константин Победоносцев писал: «Удивительное ныне художество — без малейших идеалов, только с чувством голого реализма и с тенденцией критики и обличения. Прежние картины того же художника Репина отличались этой наклонностью и были противны. А эта его картина просто отвратительна. Трудно и понять, какой мыслью задается художник, рассказывая во всей реальности именно такие моменты. И к чему тут Иоанн Грозный? Кроме тенденции известного рода, не приберешь другого мотива. Нельзя назвать картину исторической, так как этот момент и всей своей обстановкой чисто фантастический, а не исторический».
Товарищи-художники восхищались, как Репину удалось раскрыть тему отцеубийства и передать очень острые, трагические эмоции на лицах персонажей: «И как написано, боже, как написано!.. Что такое убийство, совершенное зверем и психопатом?.. Отец ударил своего сына жезлом в висок! Минута... В ужасе закричал... схватил его, присел на пол, приподнял его... зажал одной рукою рану на виске (а кровь так и хлещет между щелей пальцев)... а сам орет... Этот зверь, воющий от ужаса...» — писал Иван Крамской.
Моделей для картины Репин подобрал очень чутко и по-настоящему пророчески. Для Ивана Грозного позировал Григорий Мясоедов — суровый человек с суровым лицом: «Илья взял царя с меня, потому что ни у кого не было такого зверского выражения лица, как у меня...» По иронии судьбы, жестокий Мясоедов в порыве чувств сам однажды чуть не убил своего маленького сына. Отношения с отпрыском сложились крайне плохо, и в конце жизни сын Мясоедова с упоением рисовал умирающего на гостинной кушетке отца.
Второй персонаж — царевич Иван — был написан с писателя Всеволода Гаршина. «В лице Гаршина меня поразила обреченность: у него было лицо человека, обреченного погибнуть. Это было то, что мне нужно для моего царевича». И опять линии судьбы повторились в жизни: страдавший нервным расстройством молодой человек покончил жизнь самоубийством вскоре после того, как картина была закончена.
В 1913 году произошло страшное событие: один из посетителей выставки Абрам Балашов набросился на холст с ножом и криками «Довольно крови!». Порезы были настолько глубокими, что добили до деревянного подрамника. Правый глаз царевича был полностью уничтожен вертикальным разрезом. К счастью — именно вертикальным, а значит, холст еще можно было восстановить.
Попечитель выставки Игорь Грабарь обратился к Репину с просьбой восстановить картину. Однако с момента ее создания прошло почти 30 лет. Когда Репин взялся за восстановление полотна, стало очевидно, что художник не реставрирует его, а попросту заново переписывает. Появились новые лиловые оттенки, проявились новый стиль письма и мазки, которые никак не вписывались в общую стилистику первоначальной работы. Грабарь был в ужасе: «Медлить было нельзя, краски могли к утру значительно затвердеть; я тут же сначала насухо, потом с керосином протер ватой все прописанные места, пока от утренней живописи не осталось и следа и полностью засияла живопись 1884 года». После этого Грабарь и реставратор Богословский сами взялись за восстановление картины. По сохранившимся открыткам и фотографиям того времени им удалось сберечь ее в том виде, в котором ее впервые увидели посетители выставки 1885 года.
Больше историй о жизни и творчестве Ильи Репина читайте на страницах нашего специального проекта Репин: мифы и реальность. Проект был подготовлен весной 2019 года к старту грандиозной выставки художника в Государственной Третьяковской галерее, давним другом и партнером которой является банк ВТБ.
Материалы по теме:
