К середине марта в старом парке расцветали крокусы. Парк, говорят, насадил еще помещик, кому принадлежало это село, но и до сих пор можно увидеть остатки аллей, даже следы фонтана на круглой площадке, обсаженной кустами сирени и жасмина. Конечно, за этим никто не следил, только к Дню Пионерии, 19 мая, расчищали эту круглую площадку для огромного костра, который накладывался с утра, а к вечеру зажигался, и вокруг него происходило действо с пионерскими песнями, соревнованиями. А искры костра улетали в ночное небо, терялись в кронах темных деревьев...
Ольга любила бывать здесь именно в это время, когда расцветают крокусы. Она наклонялась к этим первым весенним цветам, таким хрупким, почти прозрачным, на низеньких ножках, с яркими желтыми серединками внутри бело-лиловых чашечек. Их тоненькие листочки-иголочки вылезали среди прошлогодней травы, упрямо раздвигая и крупные соломинки, и мелкие остатки листьев.
Трава только-только начинала пробиваться, и крокусы были единственным украшением земли в этом месте. Их время коротко – цветок держится дней пять – не больше, но на смену одному поднимается второй, поэтому полянка красуется недели две. А потом на место крокусов приходит гусиный лук, калужница, беленькие звездочки куриной слепоты. Но это будет потом, когда разные цветы наперегонки станут демонстрировать свою красоту. А сейчас только крокусы среди серого парка...
Ольга в детстве, как только они с подружкой обнаружили эти цветы, приходила на это место и собирала небольшой букет для матери. У Евдокии день рождения был в конце марта, поэтому Ольга старалась принести ей цветы в этот день.
Время цветения крокусов приближалось, Ольга думала о том, как добраться до них с коляской: идти нужно было на край села, потом через двор, где когда-то была контора колхоза, и по тропинке, выложенной битым кирпичом, выйти в парк. Раньше это не представляло ей никакого труда, никаких неудобств. А теперь с коляской не везде пройдешь: размокший чернозем не пропустит. И все же Ольга решила обязательно повидаться с любимыми цветами. Казалось бы, совсем маленький цветок, едва поднимается от земли, а вызывает столько нежности, тихого восторга...
В воскресенье он попросила мать посидеть с Наташей часок, пока она сходит в одно место. Евдокия спросила, куда это собралась дочка, но Ольга только улыбнулась и сказала:
- Схожу за красотой, мама.
- За какой красотой еще? Вон, в коляске красота лежит, какая тебе еще нужна? – Евдокия поправила накидку на капюшоне коляски. – Ладно, недолго только.
Ольга быстро убежала, оставив мать и дочку во дворе под солнышком. Она быстро шла по дороге, обходя лужи, наслаждаясь весенним воздухом и солнцем, еще не жарким, а просто ласковым. Даже синева неба казалась совсем другой - не густой и холодной, а легкой, воздушной и даже теплой.
Крокусы уже цвели, они как будто ждали ее. Небольшими лиловыми островками они тянулись навстречу солнцу. Ольга наклонилась к ним, прикоснулась ладонью к холодным лепесткам, провела по жесткой щеточке листочков. Несколько минут она ходила между островками цветов, любуясь ими. Впервые ей не хотелось срывать их: здесь они живут, а потом она сорвет их, и они перестанут жить. Но потом она все-таки сорвала несколько цветков, чтобы показать их дочке. Ольга улыбнулась: придет же такое в голову – Наташка еще только ее да бабушку стала узнавать, не до цветочков пока ей.
Она возвращалась домой, держа в ладони маленький букетик лиловых цветов, время от времени прикладывая его к лицу, вдыхая их прохладный аромат.
Сзади послышался шум машины и сигнал. Ольга сошла с дороги, чтобы уступить путь машине. Оглянувшись, она увидела белую «Волгу», а за рулем сидел Саша. Он остановился, открыл дверь:
- Садись, довезу.
- Ничего себе! Где ты взял такую машину?
- Купил! Ну садись, расскажу.
Ольга села в уютное новое кресло, откинулась на его спинку.
- Ну, так где ты взял машину?
- Это машина Виктора Петровича. Теперь он не «козлике» будет ездить, а на этой красавице, - Саша похлопал ладонью по рулю. – Как положено директору совхоза!
До дома Ольги они подкатили за несколько минут. Когда она собралась выходить, Саша задержал ее, взяв за руку:
- Как дела у тебя? Как Наташка?
Ольга ответила, что все у них хорошо и что ей пора.
- Можно я в гости приду? – спросил Саша, внимательно глядя на Ольгу.
Она на мгновение растерялась, потом твердо сказала:
- Нет, Саша, мне некогда принимать гостей. Подрастет Наташа, тогда...- и быстро вышла из машины.
Обходя ее, она увидела идущую по дороге Дорошину Нину. Та внимательно вглядывалась в машину, когда «Волга» проезжала мимо нее. Ольга вбежала во двор, где на табуретке сидела Евдокия и качала коляску. Ее удивило лицо матери, на котором было недовольство.
- Что-то случилось, мама?
- Ты с кем приехала?
- С Сашей Хватовым. Это новая машина директора.
Евдокия вздохнула:
- Дочка, ты видела, что Нина прошла?
- Ну и что, мама? Я ее не хочу видеть и не вижу.
- Зато она тебя увидела. Ты знаешь, какие слухи по селу ходят?
- Какие еще? Неужели что-то новое? – в голосе Ольги звучал сарказм. – Что еще она выдумала?
- Да, может, и не она, - проговорила Евдокия. – Но говорят, что ты замуж выходишь.
- За кого? – удивилась Ольга.- Не за Сашу случайно?- усмехнулась она.
- Нет, не за Сашу. За директора совхоза.
- За Виктора Петровича?! – Ольга захохотала. – Вот это да! Он же старый!
- Ну, не такой уж он и старый, - Евдокия отвела глаза, нагнулась над коляской. – А вот Нина опять тебя видела в директорской машине.
- Бедная, - сказала Ольга, - опять видела. Мама, я не хочу говорить о ней. Посмотри лучше, что я принесла, - она показала букетик. – Правда, красивые?
