С ноябрьских событий во Франции 2015-го года, когда погибли 130 человек, миновало уже пять лет. Но выжившие заложники до сих пор испытывают влияние произошедшего, до сих пор пытаются исцелить ту травму. Окружающие часто не понимают их переживаний, совсем не похожих на пресловутый «стокгольмский синдром». И выжившие каждый год встречаются снова, чтобы снова оказать друг другу поддержку.
Прошло пять лет, но Давид Фриц Геппингер ещё не считает, что справился с потрясением. Об этом он задумывался по мере приближения годовщины 13 ноября 2015 года, которая стала для него, как и для многих других жертв этих трагических событий, своего рода «вторым днём рождения». «На самом деле, это не совсем день рождения, – уточняет молодой мужчина 28 лет, фотограф по профессии. - Для меня год заканчивается 12 ноября и начинается 14-го. 13 ноября – это, скорее, день поражения...».
В тот день жертвами стрельбы и взрывов, произведённых действующими от имени «Исламского государства» (запрещённая в РФ террористическая организация) людьми стало 130 человек, а ещё более 400 были ранены рядом со стадионом «Стад де Франс» в Сен-Дени, на террасах нескольких парижских кафе и, конечно, в самом «Батаклане». На концерт рок-группы «Eagles of Death Metal» Давида пригласил друг. В момент террористической атаки Давид находился в зале – он оказался в числе десятка зрителей, удерживаемых террористами в качестве заложников в узком коридоре на втором этаже театра в течение двух с половиной часов. В книге, опубликованной в середине октября под названием «Один день из нашей жизни» (издательство «Pygmalion», 2020 год) – так называется шлягер группы «Indochine», – он рассказывает об этих страшных часах и практически сюрреалистическом общении с преступниками, один из которых был его ровесником. Но большая часть книги посвящена сложному процессу психологического восстановления после этого стрессового события.
«Никто не расскажет, как много времени уходит на то, чтобы избавиться от синдрома посттравматического стресса. Бывают фазы, когда кажется, что всё уже нормально, но они сменяются очередной депрессией» - говорит Давид. Это можно сравнить даже с полосой препятствий, которая начинается с факта принятия не только психологических, но и физиологических потрясений, вызванных пережитым стрессом. Через несколько дней после 13 ноября 2015 года, врач, к которому Давид пришёл на консультацию, первым описал его травмы следующими словами: «Эмоциональный шок +++, захват в заложники, возможные осколки взрывных устройств в бедре, контузия, головные боли, головокружения...». Путь к восстановлению начался с этого первого медицинского диагноза. Очень быстро пришлось столкнуться с серьёзным вызовом – перестать находиться образе жертвы. «Родственники и друзья не знают, как с нами говорить. В их глазах мы только жертвы. Мы просыпаемся утром, едим, ложимся спать с прилипшим «ярлыком» жертвы. А ночью становится ещё хуже», – говорит Давид. В ходе своего психологического восстановления ему предстояло пережить разрыв личных отношений, неудачную поездку к себе на родину в Чили и, главное, несколько судьбоносных встреч.
Когда у него спрашивают, какими были основные этапы этого процесса, молодой человек сразу называет «встречу со Стефаном Т.». Также бывший заложник в театре «Батаклан», этот 54-летний программист после трагедии почувствовал потребность общения с другими своими товарищами по несчастью. Он искал их через социальные сети. И сначала нашёл Давида. «Я помню, как тогда, в коридоре «Батаклана», он взял меня за руку и сказал: “Всё будет хорошо”, – рассказывает сейчас Стефан Т. О первой встрече с Давидом – Однако сам-то он откуда мог это знать?! Да, ситуация тогда была была дерьмовая...».
Сейчас они много общаются. Книга Давида тронула его до глубины души – «это очень откровенное, искреннее повествование». «После того как эту книгу прочитали мои дочери, они сказали мне, что понимают теперь лучше, что случилось в моей жизни 13 ноября 2015 года, – рассказывает он. – Им стали гораздо понятнее мои приступы тревоги, моё волнение, когда я слышу о каждом новом аналогичном проишествии, и вопросы, на которые я чаще всего так и не могу ответить: «Почему мне удалось выжить? И почему они сделали это?»
Из-за связанных с COVID-19 ограничений запланированные на 13 ноября мероприятия были частично отменены и сокращены – насколько это было возможно. Во всяком случае, кафе, в котором они всегда собирались недалеко от дома Стефана, закрылось из-за карантина. «Возможно, мы с Давидом погуляем возле «Батаклана», – уточняет Стефан. «Как и другие заложники, – продолжает Давид, - мы считаем своим долгом показать, что даже такая страшная трагедия может служить отправной точкой для изменения мира в лучшую сторону. Что добро всегда побеждает такое зло». Это также одна из причин, которые привели фотографа к знакомству с полицейскими из бригады быстрого реагирования (BRI), участвовавшими в освобождении заложников. Именно они крайне успешно провели финальную часть спецоперации в «Батаклане»: ранен был только один сотрудник, а все заложники остались целыми и невредимыми. «До штурма мы не понимали, как можно было выжить в этой передряге. В глубине души нам хотелось, чтобы полиция пришла на помощь, но мы кричали им: “Не начинайте штурм – они подорвут себя вместе с нами!” Нас спас профессионализм спецназовцев». На бронещитах «Ramsès» бойцов бригады быстрого реагирования обнаружат следы не менее 27 пуль.
С тех пор Давид Фриц Геппингер успел стать гражданином Франции. Сегодня он ждёт одновременно с некоторым опасением и нетерпением судебный процесс по делу ноябрьских терактов – он должен начаться в начале 2021 года. «Идущий сейчас судебный процесс по делу январских событий 2015 года служит мне своеобразной разминкой. – говорит Давид. - По правде говоря, я не очень хорошо знаю, как я буду переживать это. Конечно, это будет очень волнительно и, вероятно, также больно. Но прежде всего я надеюсь, что потом мы сможем навсегда закрыть эту страшную страницу в нашей жизни».
