На первый взгляд, тема носа в творчестве Гоголя лежит на поверхности и не представляется такой уж проблемной. Все знают сатирическую и абсурдистскую повесть Николая Васильевича «Нос». Написанная в 1832-1833 годах и впервые опубликованная благодаря дружескому совету Александра Сергеевича Пушкина в журнале «Современник» в 1836 году, эта повесть рассказывает об одном небывалом и смехотворном случае.
Цирюльник Иван Яковлевич во время завтрака обнаруживает в хлебе нос коллежского асессора Ковалева, которого он брил дважды в неделю, затем заворачивает нос в тряпку и выбрасывает его в воду на Исаaкиевском мосту. В это же время карьерист Ковалев неожиданно просыпается утром без носа, на месте которого оказывается совершенно гладкое место.
«Чёрт знает что, какая дрянь! — восклицает он, плюнувши. — Хотя бы уже что-нибудь было вместо носа, а то ничего!..»
Он направляется к обер-полицмейстеру, чтобы заявить о пропаже, но по пути неожиданно встречает собственный нос в шитом золотом мундире, шляпе статского советника и при шпаге!
Далее следует череда еще более нелепых приключений героев (и, конечно же, носа!) на улицах Петербурга, вызывающая попеременно то смех, то слезы. Понятно, что нос символизирует бессодержательную внешнюю благопристойность, имидж, который, как оказывается, вполне может существовать без всякой внутренней личности. И более того, оказывается, что у обычного коллежского асессора этот имидж на целых три чина выше самой личности. В «Носе» Гоголь стремится показать образ пустого и напыщенного человека, любящего внешнюю эффектность, гоняющегося за высоким статусом и милостью вышестоящих чинов. Он высмеивает общество, в котором высокое положение и чин ценятся гораздо больше самой личности, ими обладающей.
Темы, вполне привычные для творчества Гоголя. Однако мы собираемся пойти гораздо дальше и рассмотреть символику и влияние носа в других произведениях писателя, а также в его личной жизни, и без того изобилующей мифами и странностями.
В мае 1839 года Гоголь сделал запись в альбоме фрейлины двора Елизаветы Чертковой. Эти строки говорят сами за себя и настолько выразительны, что их не обошел вниманием ни один исследователь темы носа в творчестве писателя — от Виктора Виноградова до Владимира Набокова:
«Наша дружба священна. Она началась на дне тавлинки. Там встретились наши носы и почувствовали братское расположение друг к другу, несмотря на видимое несходство их характеров. В самом деле: ваш — красивый, щегольской, с весьма приятною выгнутою линиею; а мой решительно птичий, остроконечный и длинный».
Далее Гоголь уморительно рассуждает о носе в общем:
«Несмотря на смешную физиономию, мой нос очень добрая скотина; не вздергивался никогда кверху или к потолку; не чихал в угождение начальникам и начальству — словом, несмотря на свою непомерность, вел себя очень умеренно, за что, без сомнения, попал в либералы. Но в сторону носы! — Этот предмет очень плодовит, и о нем было довольно писано и переписано; жаловались вообще на его глупость, и что он нюхает все без разбору, и зачем он выбежал на средину лица. Говорили даже, что совсем не нужно носа, что вместо носа гораздо лучше, если бы была табакерка, а нос бы носил всякий в кармане в носовом платке. Впрочем, все это вздор и ни к чему не ведет. Я носу своему очень благодарен».
Довольно странная тема для записи в альбоме понравившейся барышни, вы не находите? Впрочем, возможно, Николай Васильевич просто хотел блеснуть остроумием или насмешить Елизавету Черткову. А, возможно, просто не сумел удержаться от рассуждения на тему, глубоко его волновавшую.
Дочь Чертковой впоследствии поясняла:
«Гоголь был носаст; у красавицы Елиз. Григ. Чертковой также был большой, но изящный нос. Сопоставление этих носов давало Гоголю повод к разным шуткам».
Владимир Набоков в книге «Николай Гоголь», изданной в 1944 году, уделяет несколько красноречивых страниц носу Гоголя и его мотиву в творчестве писателя:
«Его большой и острый нос был так длинен и подвижен, что в молодости... он умел пренеприятно доставать его кончиком нижнюю губу; нос был самой чуткой и приметной чертой его внешности».
А вот как другие современники характеризуют гоголевский нос:
Сам Гоголь любил называть свой нос «птичьим». Забавный получался каламбур, ведь гоголь — это птица семейства утиных. А вот поэт и журналист Николай Берг делает существенную оговорку: нос у Гоголя был длинен, но все же не до такой степени, «как Гоголь (одно время занимавшийся своею физиономиею) его воображал».
Получается, нос Гоголя не давал покоя не только ему самому, но и другим писателям! :)
Так, Владимир Набоков справедливо замечает следующее:
«Нос лейтмотивом проходит через его сочинения: трудно найти другого писателя, который с таким смаком описывал бы запахи, чиханье и храп. Из носов течет, носы дергаются, с носами любовно или неучтиво обращаются».
Судите сами: уже в повести «Ночь перед Рождеством» мелькает фигура «цирюльника, тирански хватающего за нос свою жертву». Чем не прообраз для Ивана Яковлевича из более поздней повести «Нос»? А в «Невском проспекте» пьяный сапожник Гофман собирается отрезать нос не менее пьяному жестянщику Шиллеру, который заявляет: «Я не хочу, мне не нужен нос!» — и требует: «Режь мне нос! Вот мой нос!». В «Записках сумасшедшего» заглавный герой полагает, что на луне «люди никак не могут жить, и там теперь живут только одни носы».
Налицо настоящая одержимость носом, вы не находите? :)
Над пристрастием Гоголя к носам в рецензии на поэму «Мертвые души» издевался русско-польский писатель и редактор Осип Сенковский, восклицая:
«Скажите, по милости... отчего нос играет здесь такую бессменную роль? Вся ваша поэма вертится на одних носах!»
У Гоголя много разнообразных идиоматических выражений со словом «нос» и связанных с ним образов, например:
• «Когда вы, господа полковники, сами не знаете прав своих, то пусть же вас чорт водит за нос»;
• «Чтобы я позволила всякой мерзавке дуться передо мною и подымать и без того курносый нос свой!»;
• «...распустит по городу такую чепуху, что мне никуды нельзя будет носа показать».
Неудивительно, что у Гоголя часто встречаются весьма гротескные описания носов:
- человек «с широким носом и огромною на нем шишкою»;
- «баба в козацкой свитке, с фиолетовым носом».
Главным недостатком Агафьи Тихоновны в «Женитьбе» оказывается длинный нос. Тот же недостаток дамы обнаруживают у Чичикова:
«Распустили слухи, что он хорош, а он совсем не хорош, совсем не хорош, и нос у него... самый неприятный нос».
Нос в произведениях Гоголя может даже замещать целого человека:
«В это время выглянул из перекрестного переулка огромный запачканный нос и, как большой топор, повиснул над показавшимися вслед за ним губами и всем лицом. Это был сам Пеппе».
Гротескный нос может быть не только смехотворным, но и устрашающим:
• «Когда же есаул поднял иконы, вдруг все лицо его [колдуна] переменилось: нос вырос и наклонился на-сторону»;
• «Глянул в лицо — и лицо стало переменяться: нос вытянулся и повиснул над губами... и стал перед ним тот самый колдун, который показался на свадьбе у есаула».
Юрий Тынянов видел в повести «Нос» метафору, которая встречается у Гоголя не только в художественных текстах, но и в письмах. В апреле 1838 года Гоголь писал из Рима своей корреспондентке Марии Балабиной:
«Верите, что часто приходит неистовое желание превратиться в один нос, чтобы не было ничего больше — ни глаз, ни рук, ни ног, кроме одного только большущего носа, у которого бы ноздри были величиною в добрые ведра, чтобы можно было втянуть в себя как можно побольше благовония и весны».
Как видите, подобных примеров у Гоголя множество, наш список находок далеко не исчерпывающий. Ежели вас тоже не оставляет равнодушными тема носа, попробуйте сами отыскать упоминания о нем в творчестве Николая Васильевича.
Понравились факты?
Если вы любите автобиографическую литературу, зачитываетесь мемуарами известных писателей, поэтов и общественных деятелей, предлагаем познакомиться с книгами-воспоминаниями из нашей подборки со скидкой -30%.
Еще больше интересных материалов — в нашем Telegram-канале!
