Уникальный способ ловли гусей был распространён на Колве и других реках Приусья и Припечорья в XIX - начале ХХ века. При этом способе охотникам за час удавалось поймать живыми по несколько сотен птиц. За день, бывало, артель ловила до двух тысяч птиц одновременно.
Так в чём же состоял этот способ добычи гусей?
Он описан в работах исследователей Севера XIX века.
Василий Николаевич Латкин, побывавший в припечорских селениях в 1840 и 1843 годах, писал в своих "Дневниках путешествий...":
«Замечателен способ, употребляемый для ловли диких гусей. В июле гуси линяют и летать не могут; тогда несколько человек, отыскав стаю, сгоняют её осторожно в реку и вместе плывут до сборного места. Весь труд состоит в наблюдении, чтобы стая не разъединилась; местами останавливаются на роздых и кормят гусей. По прибытии на сборное место обставляют бока дороги тенетами и таким образом подгоняют всю стаю к подмостам, постепенно поднимающимся, с которых гуси соскакивают в загон; там их колют.
Мясо дичи, битой на месте ловли, бывает очень жирно и вкусно; мясо пригонных гусей хуже, но зато труд, описанной ловли легче, и притом убитых гусей на месте ловли сберегать труднее. Иногда подобная охота бывает так удачна, что в продолжение часа заготовляют от 500 до 700 штук. На гусиный промысел ездят вверх по Колве».
Более подробно этот способ ловли гусей описал другой исследователь Севера - Александр Иванович Шренк. Он побывал в здешних местах ещё ранее - в 1837 году, и свои наблюдения описал в книге «Путешествие к северо-востоку Европейской России через тундры самоедов к северным Уральским горам в 1837 году», которая вышла в 1855 году.
«Охота за этими гусями есть, может быть, самая занимательная из всех известных нам охот; она производится по Колве и некоторым другим маленьким рекам и продолжается обыкновенно с 1 по 20 июля, то есть во весь период линяния гусей. По большей части ею занимаются зыряне и самоеды, живущие близ реки Колвы, и хотя та же самая цель влечёт сюда и отдалённых жителей, однако же добыча всегда достаётся только немногим. Охоту эту мне описывали несколько раз и потому я передаю читателям слышанное мною слово в слово», - писал А.И. Шренк.
Итак несколько охотников, три или четыре человека, садились в лодки и поднимались по реке до самого устья. С собой они брали специально обученных собак.
Гуси во время линьки сбиваются в небольшие группы по 5-12 штук и выбираются к реке в поисках пищи. При виде людей с края берега они быстро уходят в воду.
«Охотничья лодка, в которой остаётся один или два человека, медленно подвигается вниз по реке, между тем, как остальные охотники, находясь вместе с собаками по обеим берегам в небольшом расстоянии от лодки, загоняют всех встречающихся им по пути гусей в воду. Тогда эти последние, полагая, что они уже вне опасности, спокойно плывут вперёд. Между тем стая беспрестанно увеличивается и держится всё одного направления – вниз по реке, потому что сзади плывёт лодка, а по берегам находятся охотники, неусыпно занимающиеся своим делом, и собаки, бдительно следящие за каждым движением гусей.
Если охотникам на пути встретится побочная река, на которой также можно ожидать добычи, то и по ней спускается лодка с одним или двумя охотниками и несколькими собаками, которые весьма хорошо дрессированы и вообще оказывают большую услугу в этой охоте. Другие же охотники, оставшиеся на берегу, опять-таки загоняют всех находящихся около берега гусей в реку, так что вся стая, образовавшаяся на этой побочной реке, приближается постепенно к устью её и здесь уже с криком присоединяется к стае, плывущей по главной реке. Таким образом занятие продолжается при постепенно увеличивающейся стае гусей, беззаботно плывущих вперёд», - описывает охоту Шренк.
Время охоты было разное и зависело от протяжённости реки, по которой сплавляли птиц. Если охота была масштабной и включала в себя длинный участок реки вместе с протоками, на добычу уходило несколько дней. От продолжительного плавания гуси уставали и могли отощать. Чтобы этого не произошло, в определённых местах готовили заранее специальные станции. Там гусям давали возможность поесть и отдохнуть.
«Опытные охотники знакомы с приспособленными для этой цели низменными травянистыми берегами, находящимися в известном расстоянии друг от друга. Не доезжая несколько этих станций, преследования прекращаются и гуси, не видя более ни лодки, ни охотников, ни собак, выходят на определённый берег и, мучимые голодом и усталостью, вбирают в себя пищу, после чего все вместе предаются покою. Обыкновенно приноравливают так, чтобы подобные отдыхи приходились к ночи, потому что измучавшимся в продолжение дня охотникам также нужен покой», - описывается этот момент в "Путешествии...".
Рано утром гусей снова загоняли в воду, и птицы, видя своих преследователи, вновь вынуждены были плыть вниз по реке.
У устья реки охотники приступали к непосредственной ловле птиц. Вот как это описывает Шренк: «Для этой цели ещё до начала охоты выбирают удобное место, то есть такое, где берег образует перпендикулярный скат, от подошвы которого непосредственно тянется низменная плоская часть берегового края, так, чтобы гуси, выходя из воды на этот низменный край, не могли бы взобраться на высоту берега, где они очень легко могут рассеяться и уничтожить все труды.
Один из участников охоты, с намерением оставленный в этом месте, занимается на показанном берегу приготовлением засады для загоняемых сюда гусей. Засада эта делается следующим образом. На низменном краю берега вбивается несколько кольев, которые будучи обтянуты сетями, образуют довольно просторный круг, называемый чумом и служащий для вмещения пойманных гусей. Этот чум открыт только сверху, но кроме того на высоте двух или трёх футов от земли есть ещё одно отверстие, называемое дверью и обращённое к источнику реки. К отверстию этому ведёт несколько наклонно положенных досок, засыпанных землёю и клочками травы, дабы придать следу более естественный вид. Вдоль отверстия, к которому ведёт этот искусственный путь, настилаются гибкие ивовые прутья, подающиеся при малейшем давлении внутрь чума. Два сетчатых крыла, натянутые поперёк берега, с одной стороны соединяют чум с высоким береговым скатом, с другой тянутся на некоторое пространство поперёк реки.
Приготовив таким образом засаду, оставшийся здесь охотник поджидает загоняемых здесь гусей, приближение которых он слышит уже издалека, потому что они всегда плывут с криком, и лишь только завидит их, тотчас спускается несколько ниже того места, где приготовлена засада, и, скрываясь так, что его самого не было видно, осторожно высовывает свою руку и уже издали грозит им длинной хворостиной, как бы предостерегая их плыть по этому направлению. Трусливая стая, видя перед собою угрожающую хворостину, а сзади лодку и собак, не может плыть ни взад, ни вперёд, значит, ей остаётся один путь – выйти на какой-нибудь берег. Но так как в одном из них её неутомимо преследуют собаки и охотники, то она невольно должна избрать другой, то есть тот, на котором приготовлена засада. Здесь же она с одной стороны не может взобраться на высокую крутизну берега, а с другой не дерзает опять спуститься в воду, где охотничья лодка с собаками напирает на неё более и более. И ей не остаётся другого спасения, как идти вдоль низменного берега. Но так как здесь путь ей совершенно заграждается сетями, то она с пронзительным криком теснится к засаде. При этом некоторые гуси уже вследствие сильного напора непременно направят свой путь к двери, где, вступая на гибкие ивовые прутья, тяжестью своею заставляют их податься и таким образом друг за другом падают в чум. Примеру первых гусей следует уже вся стая, которая потому подвергается той же участи, хотя, конечно, некоторые при этом спасаются другими путями. После того охотникам ничего более не остаётся делать, как свернуть пойманным гусям шеи».
Автор описывает довольно интересную деталь в поведении гусей. Некоторые из птиц, притворяясь на время мёртвыми, ускользают внимания охотников и потом при случае пытаются сбежать.
Число гусей, выловленных этим способом, по данным исследователя доходило от 1500 до 2000 штук. Мясо гусей солили в бочки и продавали возвращавшимся в это время из Пустозерска чердынским купцам по 25 и 20 копеек за штуку. Перья купцы покупали по 8 рублей за пуд.
«Надо однако ж заметить, что охота эта требует знания местности, навыка и в особенности осторожности, без которой могут пропасть все труды, потому что стая, чуть неосторожно преследуемая, рассеивается по всем направлениям», - писал А.И. Шренк.
В советское время этот способ ловли гусей уже перестал применяться.
По материалам книги Александра и Надежды Машковых «УСИНСК: от рассвета до расцвета».
Будем благодарны за ваши лайки.
Другие материалы по истории Усинска и Усинского района читайте здесь.
Подписывайтесь на наш канал и будете в курсе усинских новостей.
Спасибо, что вы с нами!
