Мы читаем Ивана Бунина, чтобы научиться любить, чувствовать и видеть! Видеть окружающую нас действительность сквозь призму литературного таланта одного из величайших русских писателей, великолепного стилиста и рассказчика, «чувствователя» человеческой души и мастера пейзажного описания.
Иван Алексеевич Бунин родился 22 октября 1870 года в Воронеже. И отец писателя, и мать происходили из знатных, но обедневших семей, однако смогли обеспечить своим детям достойный уровень жизни и хорошее образование. Когда Ивану Бунину было четыре года, семья переехала в родовое поместье в Елецком уезде. Там и прошло детство писателя. Там и зародилась величайшая любовь его к природе, фольклору, а затем и к искусству. Кстати, в этом отношении основную роль сыграл гувернер маленького Вани – Николай Осипович Ромашков. Именно он, отмечая развитое воображение и впечатлительность своего подопечного, познакомил его с лучшими образцами русской словесности и, научив читать, вызвал тягу к сочинительству. А вот любовь к фольклору Бунину досталась от крестьян, вместе с которыми он целыми днями работал в поле, а затем оставался, чтобы послушать сказки и народные предания.
Жизнь ли в российской провинции сделала тему природы основной в творчестве Ивана Алексеевича? Мог ли он там, на бескрайних ржаных полях, в густых лесах, у живописных водоемов «надышаться» природой с головы до ног так, что и по сей день мы чувствуем запахи, слышим звуки и читаем, читаем, читаем Бунина взахлеб?
Никто не знает. Но вот оно – детство писателя!
Детство
Чем жарче день, тем сладостней в бору
Дышать сухим смолистым ароматом,
И весело мне было поутру
Бродить по этим солнечным палатам!
Повсюду блеск, повсюду яркий свет,
Песок – как шелк… Прильну к сосне корявой
И чувствую: мне только десять лет,
А ствол – гигант, тяжелый, величавый.
Кора груба, морщиниста, красна,
Но так тепла, так солнцем вся прогрета!
И кажется, что пахнет не сосна,
А зной и сухость солнечного света.
И вот он – вечер. Вечер – и одолевающие Бунина мысли о природе счастья.
Вечер
О счастье мы всегда лишь вспоминаем.
А счастье всюду. Может быть, оно —
Вот этот сад осенний за сараем
И чистый воздух, льющийся в окно.
В бездонном небе легким белым краем
Встает, сияет облако. Давно
Слежу за ним… Мы мало видим, знаем,
А счастье только знающим дано.
Окно открыто. Пискнула и села
На подоконник птичка. И от книг
Усталый взгляд я отвожу на миг.
День вечереет, небо опустело.
Гул молотилки слышен на гумне…
Я вижу, слышу, счастлив. Все во мне.
Проза Ивана Бунина также пропитана любовью к природе и не менее живописна. Так, например, начинается один из самых знаменитых рассказов Ивана Алексеевича Бунина «Антоновские яблоки»: «Помню раннее, свежее, тихое утро… Помню большой, весь золотой, подсохший и поредевший сад, помню кленовые аллеи, тонкий аромат опавшей листвы и – запах антоновских яблок, запах меда и осенней свежести…»
Три строчки – и мы уже забыли о том, что за окном серый, будто нарисованный простым карандашом, город. Мы там, в саду, который так любил Бунин. И нет, нигде про эту любовь не сказано, но без нее ТАК не напишешь, правда?
Интересно, что в прозе писателя есть два вида природы – это пейзажи, зарисованные автором, так сказать, «на живую», и пейзажи, прошедшие «обработку» через чувства героя. Каждый рассказ содержит в себе природу как средство для жизни и любви. Говорят же, что жить следует ради чего-то, так почему бы и не ради природы? Думается, что возвращение к теме природы в рассказах Бунина – это способ укрыться в ней, бегство от действительности к красоте.
В 1881 году семья Ивана Алексеевича переехала в усадьбу Озерки, и в том же году мальчик поступил в гимназию, которую, к сожалению, оставил через четыре года, потому что родителям нечем было платить за обучение. Образование для него продолжилась дома под надзором старшего брата Юлия, который, кстати, уделял больше внимания гуманитарным наукам, заметив нелюбовь Ивана к математике.
Донник
Брат, в запыленных сапогах,
Швырнул ко мне на подоконник
Цветок, растущий на парах,
Цветок засухи – желтый донник.
Я встал от книг и в степь пошел…
Ну да, все поле – золотое,
И отовсюду точки пчел
Плывут в сухом вечернем зное.
Толчется сеткой мошкара,
Шафранный свет над полем реет –
И, значит, завтра вновь жара
И вновь сухмень. А хлеб уж зреет.
Да, зреет и грозит нуждой,
Быть может, голодом… И все же
Мне этот донник золотой
На миг всего, всего дороже!
В 1887 году состоялась первая поэтическая публикация Ивана Бунина в петербургском журнале «Родина». Первые прозаические публикации – рассказы “Два странника” и “Нефедка” – появились в том же издании и в том же году.
А где же обещанная в заголовке любовь? Ведь мы совершенно точно подходим к самому чувственному возрасту писателя. Не мог же он любить одну лишь природу!
Тогда переходим к следующему опыту писателя, а заодно и переезжаем вместе с ним. В 1889 году Ивану предложили место помощника редактора в газете «Орловский вестник», но согласился он там работать почти через год. Переехал в Орел, предварительно пожив в Харькове, Севастополе и Ялте, поступил на службу в «Орловский вестник» и… влюбился. К несчастью, любовью эта принесла ему много боли. Отец Варвары Пащенко – той самой возлюбленной, которую еще называют «невенчанной женой Бунина» – был против жениха столь небогатого и столь увлеченного литературой.
Несчастливая любовь и многие испытания, выпавшие на долю автора, не могли не отразиться в его произведениях. Не зря исследователи называют сборник рассказов «Темные аллеи» энциклопедией любви, а сам Бунин называл этот цикл итогом своей жизни. В рассказах Бунина любви много, но зачастую несчастной, горькой, искаженной страданиями до того, что чистота и искренность это чувства становится никому не нужна. Герои живут в надежде, в переосмыслении, в воспоминаниях, но моментов по-настоящему светлых мало. Впрочем, именно эти моменты наиболее ценны. Ради таких проблеском (благодаря Ивану Алексеевичу, понимаем и мы) стоит жить.
В подтверждение моим словам можно привести новеллу «Чистый понедельник». Перед нами до боли соверешенная история невозможной любви. Не возможной то ли по отношению к человеку, то ли – к Богу.
«Я осторожно оделся, робко поцеловал ее волосы и на цыпочках вышел на лестницу, уже светлеющую бледным цветом. Шел пешком по молодому липкому снегу, – метели уже не было, все было спокойно и уже далеко видно вдоль улиц. Пахло и снегом и из пекарен. Дошел до Иверской, внутренность которой горячо пылала и сияла кострами свечей, стал на колени, снял шапку… Кто-то потрогал меня за плечо – я посмотрел: какая-то несчастнейшая старушонка глядела на меня, морщась от жалостных слез: “Ох! Не убивайся, не убивайся так! Грех, грех!”»
Приведенная цитата уже предвещает конец любовной истории и уход героини в монастырь. Иван Бунин, легко и незаметно управляя символическим инструментарием, вводит в повествование запахи, звуки и образ несчастнейшей старушки – несчастнейшей любви. Сморщенной, пережившей многое за небольшой промежуток времени. Любви, которая предшествовала отказу героини от мирского – ибо «грех, грех!». Мы читаем и понимаем, что любовь повсюду. В запахах, звуках. И в старушке. Во всем.
Сам рассказ, давший название всему циклу, «Темные аллеи» – об аллеях светлых – аллеях любви, по которым удалось-таки пройти героям. И хоть всю жизнь они прожили в аллеях темных, у них оставались воспоминания, полные счастья и боли.
Второй и последней женой Бунина стала Вера Муромцева, с которой они поженились в 1922 году в Париже после 15 лет совместной жизни.
Именно во второй половине двадцатых годов Иван Бунин по-настоящему буйствует в своем творчестве, соединяя любовь и страдания, жизнь и смерть, преодоление и смирение.
«Дело корнета Елагина», как и повесть «Митина любовь», и роман «Жизнь Арсеньева», и рассказ «Сны Чанга» – это великолепные образчики прозы, в которой запечатлено сокрушительное и беспощадное чувство.
И снова мы возвращаемся к природе. Природе женской красоты, природе собственных терзаний. Иван Бунин не писал о длящемся счастье, скорее, о «зарницах счастья», потому что настоящую радость можно испытать только после пережитых испытаний.
Да, каждое произведение Бунина – это «грамматика любви».
Одиночество
И ветер, и дождик, и мгла
Над холодной пустыней воды.
Здесь жизнь до весны умерла,
До весны опустели сады.
Я на даче один. Мне темно
За мольбертом, и дует в окно.
Вчера ты была у меня,
Но тебе уж тоскливо со мной.
Под вечер ненастного дня
Ты мне стала казаться женой…
Что ж, прощай! Как-нибудь до весны
Проживу и один – без жены…
Сегодня идут без конца
Те же тучи – гряда за грядой.
Твой след под дождем у крыльца
Расплылся, налился водой.
И мне больно глядеть одному
В предвечернюю серую тьму.
Мне крикнуть хотелось вослед:
«Воротись, я сроднился с тобой!»
Но для женщины прошлого нет:
Разлюбила – и стал ей чужой.
Что ж! Камин затоплю, буду пить…
Хорошо бы собаку купить.
Валерия Макеева
