Как известно, крестьяне в Российской империи практически никогда не разводились. И не потому что это было запрещено церковью или законом (существовало множество допустимых поводов для расторжения брака). Юридический развод был длинной, дорогостоящей процедурой.
Где тут крестьянам думать о разводе, когда в большинстве случаев для них было обременительно даже венчание в церкви. Недаром возникли пословицы: "не страшно жениться, а страшно к попу подступиться".
Кстати, венчались ведь крестьяне тоже далеко не всегда, и делалось это не обязательно из-за идеологических причин (как у беспоповцев), а в том числе из-за недостатка денег. Зачастую брак заключался просто обычным сговором между женихом и невестой, а также их семьями. Люди совершали все традиционные свадебные обряды, но церковью их сговор не скреплялся.
Например, по данным Александры Ефименко, отраженным в публикации "Исследования народной жизни. Обычное право" от 1884 года, ей был известен в среде крестьянства всего лишь один случай формального развода. Произошел он в Архангельской губернии.
Ефименко А. Я. — историк, этнограф, первая в России женщина — почётный доктор российской истории.
Причиной того развода была неспособность мужа к брачному сожительству.
Почему этим крестьянам удалось развестись? Причиной стало исключительно благоприятное условие для этого - родство жены с одним богатым купцом, который мог оказать содействие у местной епархиальной власти. По итогам развода муж должен был вернуть бывшей жене все ее приданое, а также оплатить свадебные издержки.
И все-таки, как опять оговаривается Александра Ефименко, формальные (то есть юридически оформленные) разводы были такой редкостью, что большинство крестьян не знало о возможности расторжения брака этим путем. Отсюда и произошли пословицы "женитьба есть, а разженитьбы нет", или "худой поп обвенчает, а хорошему не развенчать".
Тем не менее, выход был. Юридический развод крестьяне заменяли разводом фактическим. Например, если муж окажется неспособным к брачному сожительству, но при этом супругам удобно жить вместе, то тогда муж предоставлял жене полную свободу располагать своими склонностями.
Однако, такое мирное соглашение заключалось не часто; как правило, все-таки фактический развод совершался посредством того, что супруги расходились, то есть делали "расходку", по крестьянскому выражению. Расходки бывали или по обоюдному согласию супругов, или по инициативе одной из сторон.
Любопытно, что такую формальную расходку никто из окружающих не опротестовывал и ее даже, при желании, ее тоже можно было скрепить юридически. Если расходка происходила по обоюдному согласию, то волостной суд спокойно мог санкционировать акт, согласно которому супруги определяли условия, на которых они разводились.
Расходки же по односторонней инициативе случались только тогда, если муж прогонял жену, или жена убегала от мужа. Тогда недовольная сторона шла в суд, и если тот находил причины для оформления развода объективными, мог санкционировать расходку.
Таким образом женщинам предоставлялась какая-никакая возможность защититься от жестокости мужа: она сбегала из дома, и если муж шел в суд за расходкой, то их разводили.
Тем не менее, как было сказано, в суд крестьяне шли в исключительно редких случаях, потому что права свои плохо знали, и денег на развод не имели.
