Шамиль Тарпищев - Президент Федерации тенниса России, член Международного Олимпийского комитета – поделился с ZASPORT интересными историями из жизни и рассказал о своей новой книге.
Вы написали книгу, расскажите, о чём она?
На самом деле над книгой работал не я один, а наш коллектив, в том числе Виктор Николаевич Янчук. Она называется «Оружие чемпиона» и состоит из двух глав: в первой описываются 50 шагов обучения теннисной технике, вторая часть - более художественная, посвящена таким аспектам, как питание, акклиматизация, восстановление и т.д. Это надо знать всем, кто хочет стать спортсменом или профессиональным любителем. Книга уже на заключительной стадии, сейчас идет подборка фотографий, как только мы это сделаем – можно будет сдавать в печать.
Получается, эта книга охватывает все – и физическую подготовку спортсменов, и их досуг?
Главный акцент мы сделали на технику, ведь техника современного тенниса меняется очень быстро. Например, раньше мы играли деревянными ракетками, а сейчас - композитными, они ускорили полет мяча по сравнению с деревянными на 23%. А в Книгу Рекордов Гиннеса занесена подача со скоростью 253 километра в час, что предъявляет организму особые требования, техника должна быть совсем иной, и нам хотелось показать, как ее совершенствовать и к чему надо идти. Плюс теннис остался практически единственным видом спорта, не лимитированным по времени – к слову, самый продолжительный матч шел 11 часов 5 минут, а ведь на следующий день надо опять играть. Раньше, в советское время, я приезжал в разные спортивные школы, и дети там играли одинаково хорошо, это было показателем того, что существовала четко выстроенная система преподавания и подготовки. Сейчас же в разных школах все играют технически по-разному, такой единой системы очень не хватает. Эта книга послужит пособием и для тренеров, и для тех спортсменов, которые хотят расти дальше.
Сколько у теннисистов получается соревнований в год?
Профессиональный теннисист играет 34-36 недель соревнований в год. Из этих 34-36 недель в год порядка 25 обязательных, по этим турнирам идут зачетные очки. Эта система связана с тем, что рейтинг ведется за последние 12 месяцев - допустим, в мае прошлого года я был чемпионом, а в мае этого года я на том же турнире проиграл, эти очки вычитаются, и я падаю в рейтинге. И так круглый год. Получается, что теннисист должен оставаться в форме долгое время и быть одновременно не только быстрым, но и выносливым. Отсюда вытекает много нюансов, связанных с подготовкой с детства. Некоторые тренеры пытаются переходить на индивидуальный процесс с детьми с раннего возраста, что не совсем правильно, должно быть разумное сочетание групповых и индивидуальных тренировок. Доказано на практике: у кого превалировали индивидуальные подготовки, тот медленнее стартует на мяч. Получается, с одной стороны, очень важен дух соперничества, который воспитывается только в коллективе, а с другой – нагрузка у детей должна быть очень дозированная.
Как Вы решили стать тренером?
Получилось это, кстати, случайно. Я очень хотел играть. Когда мне предложили пост старшего тренера, я был в своей лучшей кондиции, это был 1973 год, и с 1 января по 1 августа у меня не было ни одного поражения, я выиграл в трех турнирах подряд у сильнейших теннисистов Советского Союза. Тогда Дмитрий Ионович Прохоров, начальник Управления международных спортивных связей Спорткомитета СССР, предложил мне стать старшим тренером – а предлагал он до этого уже дважды и дважды я отказывался - и сказал «Слушай, я тебе предлагаю последний раз». Я ему говорю: «Но у меня лучшие результаты, я играть хочу!» А он мне в ответ: «А кто тебе даст играть?» На этой фразе я согласился, и вот, до сих пор работаю. Главное, что работа и хобби у меня совпадают, с этой точки зрения я счастливейший человек.
Вам часто приходится выступать с официальными речами – Вы готовите перед выступлением текст или всегда говорите сами?
В наше время официальные речи должны быть максимально выверены, на таких выступлениях, как на минном поле – нельзя сказать ничего лишнего, но в то же время нужно суметь донести свои мысли. Так что заранее писать речь иногда приходится, но я бы назвал такие случаи редкими, за год у меня бывает три-четыре подобных выступления. В остальном же идет живое, эмоциональное общение с аудиторией, которое мне всегда давалось легко. Выступать на спортивные темы для меня вообще одно удовольствие.
В одном из интервью Вы говорили, что не любите носить галстуки. Все-таки привыкли к ним в силу специфики своей работы?
Да, раньше я не носил их, мне было 32 года, когда я первый раз надел галстук: как-то я пришел без него в Спорткомитет к Сергею Павловичу Павлову, который тогда был министром спорта, и он сказал: «В следующий раз придешь без галстука - я тебя выгоню с работы». Так что привыкнуть к ним все-таки пришлось (смеется)
Насколько Вы эмоциональный человек?
Вообще пока я играл, я был очень эмоционален и от этого страдал, мог сказать что-то не то, с тренером поспорить, меня 6 раз дисквалифицировали по полгода! А когда я стал тренером, то после двухлетнего обучения в лаборатории Гиссена – в советское время это был ведущий психолог – я поменялся и с тех пор вывести меня из себя стало сложновато. Внутренне я остался прежним, но внешне я буквально переродился. Тренеру необходимо терпение, важно не показывать лишних эмоций.
Много ли у Вас близких друзей? Легко ли вы идете на контакт?
Я живу по принципу, что ни одного человека нельзя обижать, всегда надо вести себя достойно. Бывало, приезжал в детские школы, и раздавал автографы на протяжении двух часов, старался никого не обидеть. В теннисе есть негласное правило отношений с детьми: если ребенок не контактирует с тренером, то надо менять тренера, ребенок же не виноват, что тренер не смог найти с ним контакт. Мне кажется, всегда и во всем нужно проявлять терпение и лояльность. В связи с этим врагов у меня мало, но и друзей немного. У меня есть несколько друзей со школьной скамьи, по жизни тоже приобретаешь друзей, но я бы сказал, что друзья — это абсолютно «штучный товар».
Говоря про друзей, нельзя не вспомнить Вашу дружбу с Борисом Николаевичем Ельциным. Он же Вам даже звонил по телефону в любое время, чтобы узнать результаты наших теннисистов…
Да, действительно, был даже такой эпизод: я как-то ехал за рулем в Симферополе, тут звонит мне Борис Николаевич и спрашивает: «Шамиль, а где в рейтинге сейчас стоит Жидкова?» Я говорю: «Она стояла где-то в конце сотни, дайте мне минут 10, рейтинг меняется каждую неделю, я перезвоню, скажу точно». Он мне отвечает «Вот, я интересуюсь теннисом, а ты нет». Я ему тогда сказал: «У Вас там 200 телевизионных каналов, а у меня сейчас тут ни одного!» Посмеялись с ним тогда.
У нас с ним были хорошие отношения. Он, кстати, устроил один из моих самых незабываемых дней рождения: дело было на Бочаровом ручье в Сочи. Сидим мы с Борисом Николаевичем, обедаем, он вдруг говорит: «Завтра у тебя день рождения, надо как-то отметить так, чтобы он тебе запомнился». Я на это только плечами пожал. На следующий день в 7 утра Ельцин звонит: «Пошли купаться!» 7 марта, дождь со снегом, вода 7,4 градуса. Он прям босиком по гальке пошел, прыгнул с пирса и плывет к берегу. Я окунулся, только вышел, а он мне говорит: «Ну что, по второму заходу?» Здоровье у него, конечно, было богатырское. Как-то раз поспорил с товарищем, кто под водой дольше продержится – а было это после сауны, температура воды 9 градусов – в итоге задержал дыхание под 2 минуты.
Вы ведь много играли с Борисом Николаевичем в теннис, как вам обоим удавалось найти время на это в своих напряженных графиках?
У Бориса Николаевича занятость была колоссальная, он старался ложиться между 10 и 11 вечера, но вставал очень рано и работал с бумагами. А теннис, как правило, у него был перед работой, в 7 утра, 2 раза в неделю. С помощью тенниса он переключался, отвлекался от забот. Предпочитал парную игру. Он хорошо подавал, я был на перехвате, чужую подачу мы выигрывали, и в итоге почти всегда побеждали, и ему это, конечно, нравилось.
Говорят, что, помимо тенниса, Вы увлекаетесь футболом, это правда?
Да, футбол – это мой любимый вид спорта, больше, чем теннис! В теннис я вообще попал случайно: просто на футболе получил травму, и мама мне запретила им заниматься. Тогда я пошел на теннис, потому что там в конце тренировки в футбол еще играли. Я вообще в футбол играл при каждом удобном случае. Помню, как-то в Германии в городе Цинновиц я попал в финал международного турнира по теннису. А перед финалом был футбольный матч между теннисистами сборной мира и Германии, и я попросился хотя бы в защиту, в итоге мы выиграли 5:2, но из-за этого я проиграл в финале теннисного турнира - после футбола у меня уже не хватило сил. Или еще случай был: как-то мы с Сальниковым должны были ехать на поезде и попали в привокзальный ресторан, так мы там расставили столы, и он начал нас обучать, как играть и как бить пенальти.
На самом деле раньше мы каждую субботу и воскресенье играли в футбол у нас на даче, к нам приезжали и Фетисов, Мамиашвили, Мостовой, Писарев, Шалимов. Я выставлял команду ветеранов, а мой старший сын Амир выставлял команду молодежи. Было очень здорово. Вообще спорт - это колоссальное достижение мира. Недаром всегда на время проведения Олимпийских Игр все войны останавливались - надеюсь, что и сейчас с возвращением спорта в нашу жизнь, коронавирус остановится и уйдет на второй план.
