Продолжаем разговор о непонятных выражениях в «Евгении Онегине» (первый очерк – здесь).
Речь пойдет о первой главе!
Как рано мог уж он тревожить
Сердца кокеток записных! (XII, 1-2)
Онегин имел успех у дам полусвета. Именно так надо понимать выражение «записные кокетки». Двести лет назад слово «кокетство» имело отрицательный оттенок, порядочная женщина «кокетничать» не могла. Когда Суворов повесил у себя дома зеркало «для дам, кокеток», дамы были оскорблены и даже не входили в комнату, где было это зеркало.
Надев широкий боливар,
Онегин едет на бульвар (XV, 10-11)
С боливаром, вроде бы, все ясно: это широкополая шляпа. Точнее черный широкополый цилиндр. Что интересно, сам Симон Боливар – латиноамериканский революционер – цилиндров не носил, предпочитал двууголку. Широкополые цилиндры надевали либералы – его соратники. Напротив, роялисты – их враги – носили цилиндры с узкими полями. В 1820-х мода на «либеральный» боливар распространилась в Европе. Такую шляпу носил не только Онегин, но и сам Пушкин.
А на какой «бульвар» едет Онегин? Не стоит гадать, перечисляя нынешние петербургские бульвары. Двести лет назад «бульваром» называли… Невский проспект! До 1820 года он был засажен липами.
Вошел: и пробка в потолок,
Вина кометы брызнул ток (XVI, 7-8)
«Вино кометы» – это вино 1811 года. Той осенью на небе появилась яркая, длиннохвостая комета, и поля Шампани дали превосходный урожай. Через два с половиной года этими винами поили лошадей казаки, чтобы лошади скорее донесли их до Парижа. Ярче всего комета C/1811 F1 (вернется к нам через 3100 лет) засверкала зимой 1811-1812 годов, она считалась предвестием скорых бед. Эту комету в небе над Москвой наблюдал Пьер Безухов.
Зимой 1819-1820 года (время действия первой главы) «вино кометы» было уже хорошо выдержанным и дорогим.
Театр уж полон; ложи блещут;
Партер и кресла, всё кипит (XX, 1-2)
«Партер» отдельно, «кресла» – отдельно. Странно, не правда ли? Разве партер не заставлен креслами? Нет! В старом театре в партере стояли, а в ложах – сидели. Зато билеты в партер были довольно дешевы. В XIX веке в партере стали появляться кресла, пушкинская эпоха – переломная. В те времена перед сценой уже стояло несколько рядов кресел(их занимали особо важные персоны), однако за ними еще оставались стоячие места партера.
Всё, чем для прихоти обильной
Торгует Лондон щепетильной
(…)
Всё украшало кабинет
Философа в осьмнадцать лет (XIII, 5-6)
Почему Лондон «щепетилен»? Как лондонская «щепетильность» связана с безделушками, украшавшими кабинет Онегина?
В современном языке «щепетильный» – это
«строго принципиальный в отношениях с кем-нибудь» (Ожегов)
Не так – у Пушкина! В его времена щепетильный – это
«галантерейный, торгующий галантерейными товарами: галстуками, перчатками, лентами, гребенками, пуговицами»
Идем дальше! Онегин отправляется на бал:
Перед померкшими домами
Вдоль сонной улицы рядами
Двойные фонари карет
Веселый изливают свет
И радуги на снег наводят (XXVII, 5-9)
О чем говорят «двойные фонари»? О том, что это очень дорогая, щегольская, важная карета! Дальше!
Усеян плошками кругом,
Блестит великолепный дом;
По цельным окнам тени ходят
А что такое «цельное окно»? В нем нет оконных переплетов, только цельное стекло. Такой большой кусок стекла в то время стоил «как крыло от самолета»: это признак очень богатого дома.
Войдем в бальный зал вместе с Огениным!
И ревом скрыпок заглушен
Ревнивый шепот модных жен (XVIII, 13-14)
Нет, это не кокетки, не модистки, а вполне порядочные дамы, просто очень хорошо одетые. «Модная жена» – это женщина-щеголиха.
Но вот бал кончился!
Что ж мой Онегин? Полусонный
В постелю с бала едет он:
А Петербург неугомонный
Уж барабаном пробужден.
Встает купец, идет разносчик,
На биржу тянется извозчик,
С кувшином охтенка спешит (XXXV, 1-6)
С купцами и разносчиками, кажется, все ясно. Но – извозчик?! Что ему делать на бирже? Может быть, он собирается куда-то подвезти биржевых маклеров?
Нет, все гораздо проще. «Биржей извозчиков» называлось место, где они стояли на улице и ждали седоков.
Что же касается «охтенки», то это – живущая в Охте финская молочница.
И хлебник, немец аккуратный,
В бумажном колпаке, не раз
Уж отворял свой васисдас (XXXV, 11-14)
«Бумажный колпак» – это ночной колпак из хлопка, хлопок тоже назывался бумагой. А «васиздас» – это форточка. Заимствовано из немецкого во французский язык, а из французского – в русский.
Все мои статьи, связанные с Пушкиным и «Евгением Онегиным», можно найти в оглавлении журнала «Нетривиальная история».
Смотрите также:
Онегинская Москва – прогулка по следам Татьяны Лариной.
Почему Пушкину можно рифмовать «любовь-кровь», а нам – нет?
«Живала Ниагара на озере Дели…» Первые строки великих поэтов
