В 1930 году русский поэт Осип Мандельштам возвращается с Кавказа в свой родной Петербург. Пока ещё не в ссылке, но под пристальным вниманием властей. Пока он ещё не написал знаменитое и опальное стихотворение «Мы живём под собою, не чуя страны…».
Поэта больше интересует тема возвращения, когда уже зрелый и повидавший жизнь человек оценивает всё как бы со стороны. И в то же время поэт не забывает упомянуть, что никогда ничего не потеряно.
Легкая тревога 30-х годов очень заметно чувствуется в стихотворении. В 30-е годы Сталин окончательно победил Троцкого, и в Ленинграде начинает узакониваться новая власть. Это всё те же большевики, но с «новой программой» вождя (достаточно вспомнить коллективизацию в СССР с 1928-1937 года). Не зря автор сравнивает атмосферу Петрограда 30-х с дёгтем.
Удивительно, что автор назвал своё стихотворение «Ленинград», но в самом тексте мы встречаем только слово «Петербург» — прежнее название города. Стоит отметить, что в 1914 году Санкт-Петербург был переименован в Петроград, а в 1924 году — в Ленинград, то есть за шесть лет до возвращения автора в этот город.
Значит ли это что поэт не принимает новую власть и новый уклад своего родного города?
Стоит также отметить, что поэт не родился в Петербурге. Семья переехала туда в 1897 году, когда ему уже было 6 лет. Но разве рождение играет большую роль? Важную роль в становлении личности человека играет не место, где он родился, а место, где он вырос и стал таким, какой он есть. Первые свои стихотворные опыты Мандельштам начинает совершать именно в Петербурге.
В безветрии моих садов
Искусственная никнет роза...
Итак, стихотворение «Ленинград» чётко передаёт атмосферу 30-х годов XX века, которая была на душе не только у поэта, но и у многих жителей города. Ленинград впереди ждало ещё много испытаний. Впереди Великая Отечественная война, до которой автор не дожил. Ночью 1937 года с 1 на 2 мая поэта арестовали сотрудники НКВД. В 1938 году (27 декабря), по официальным данным, он скончался в лагере от тифа. Особенно интересна последняя строчка стихотворения поэта. Прочитайте и убедитесь сами в её пророческой силе.
Ленинград
Я вернулся в мой город, знакомый до слез,
До прожилок, до детских припухлых желез.
Ты вернулся сюда, — так глотай же скорей
Рыбий жир ленинградских речных фонарей.
Узнавай же скорее декабрьский денек,
Где к зловещему дегтю подмешан желток.
Петербург, я еще не хочу умирать:
У тебя телефонов моих номера.
Петербург, у меня еще есть адреса,
По которым найду мертвецов голоса.
Я на лестнице черной живу, и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок.
И всю ночь напролет жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных.
