Среди полутора сотен студентов-словесников, грызших гранит науки на первом курсе Императорского Московского университета, была одна странная личность. Этот человек не хотел знать своих товарищей. Во время любой лекции невзрачный коротышка сидел на постоянном месте – у окна, и, опершись на один локоть, читал книгу. Что это за книга, однокашники не могли узнать. Лекций этот студент не слушал никогда.
Через два месяца один из однокурсников, Павел Вистенгоф, подошел к товарищу и, волнуясь, заговорил:
Позвольте спросить вас, Лермонтов, какую это книгу вы читаете?
Михаил Юрьевич, не изменяя своей позы, процедил:
Для чего вам хочется это знать? Будет бесполезно, если я удовлетворю ваше любопытство. Содержание этой книги вас нисколько не может интересовать; вы тут ничего не поймете.
Товарищ вздрогнул и отскочил, как обожженный. Однако он успел заглянуть в книгу и понял, что действительно ничего не понял. Книга была не на французском языке, не на немецком языке и даже не на латыни, а на английском.
Иногда, краем уха, Лермонтов слушал горячие споры товарищей. Сколько насмешки, презрения, яда было в его взгляде! Нет, он не вмешивался в спор. Но остальные чувствовали неловкость. А ведь в студенческой толпе были и Герцены с Белинскими…
Зато в Благородном собрании юноша становился другим человеком. Он там бывал каждую неделю – с иголочки одетый, в окружении светских дам и важных дворян. Прохаживался вместе с ними, разговаривал, но никогда не танцевал. Встречая в колонном зале другого студента, делал вид, что видит его в первый раз.
А все же было любопытно, как этот гордец проявит себя на экзамене?
То время было переломным, старина боролась с новизной. Около 1830 года в Московском университете числилось много умнейших студентов и несведущих профессоров. Один из них – Михаил Малов – был настолько одиозен, что студент, на вопрос попечителя:
Сколько у вас профессоров на отделении?
отвечал:
Без Малова девять.
В стенах Университета поднялся настоящий бунт, который кончился увольнением незадачливого правоведа.
В декабре 1831 года состоялись «репетиции» летних экзаменов (настоящие экзамены проходили в то время раз в год). Когда профессор Петр Победоносцев – отец знаменитого деятеля времен Александра III – задал Лермонтову вопрос, Михаил Юрьевич стал отвечать блестяще, обстоятельно.
Победоносцев был сбит с толку («Откуда вы это знаете? я же вам такого не читал!»).
Ответ поэта сводился к тому, что профессор и не мог читать этого на лекции, потому что не знает. Лермонтов изучил новейшие европейские работы у себя в домашней библиотеке. Победоносцев этих книг в глаза не видел, ибо от мировой науки отстал.
Примерно так же Лермонтов ответил и другому преподавателю, Михаилу Гастеву.
Профессора обозлились и решили обязательно завалить наглеца во время летних экзаменов.
Однако поэт всех перехитрил! Он вовсе не явился на экзамены, так что осуществить коварный план не удалось.
В июне Лермонтов оставил Университет, уехал в Петербург и поступил потом в Школу гвардейских подпрапорщиков. Там дисциплина была строже, и посидеть с книжкой у окна не получилось бы.
Все мои статьи можно найти в оглавлении журнала «Нетривиальная история».
Читайте также:
Прогулка по разрушенной Москве. Васильевский Спуск
Скандальные мемуары о Царскосельском лицее
