Тополь качался за окном, отбрасывая тревожные тени, которые двигались по стеклу, размывая действительность, собираясь и разлетаясь в разные стороны, будто там кто-то был, кто-то чужой, неизбежный, наступающий...
Кнопка сетевика зажглась красным светом, и процессор привычно и размеренно загудел. Молодой автор не спеша редактировал главы, на которые указали в издательстве, и приступил к финалу. По мере того, как он перечитывал текст, воображение выдавало всё новые образы и неожиданные повороты сюжета.
Он уже представлял себе завершение романа в общих чертах. Но внезапно вдохновение, а, скорее всего, какая-то неведомая сила повела его в иную сторону. Юноша блуждал в лабиринтах событий, взаимоотношений героев, а тёмные миры, жившие в романе, восставали из своих подземелий и чащоб, изматывая своего создателя.
Автор бил по клавишам, не в состоянии остановиться, перечитывал, удалял целые куски текста и принимался вновь. Писатель потерял счёт часам, не различая дня и ночи. Нет, он укладывался в постель, но мозг работал беспрерывно. Ему снились финалы романа. Каждую ночь новые, один превосходнее другого. Едва поднявшись, писатель бросался за компьютер и начинал набирать текст, чтобы ничего не упустить.
Но главный аккорд, последняя яркая точка всё время уплывала, таяла в утренней дымке… Вот вроде бы он поймал её за хвост, только записывай, однако с каждым словом туман начинал застилать глаза, и память погружалась в плотное сизое облако…
Вот и сейчас он почувствовал, что упустил какую-то деталь, что-то важное ускользает от него… Юноша принялся перечитывать последнюю главу и с ужасом для себя понял, что текст не полный. Он был уверен, что тот поворот сюжета он описал превосходно, как ему казалось. И даже мог бы повторить удачные обороты и пару абзацев. Но их не было! Что это? Мистика? Кто не даёт ему закончить произведение?
С улицы донёсся какой-то шум. Он мешал сосредоточиться, и молодой автор ринулся к окну. Когда он стал лихорадочно закрывать створку и мельком выглянул во двор, не поверил глазам – Ая!.. Она была не одна. Незнакомый мужчина в тёмной куртке и надвинутой на глаза шапочке о чём-то разговаривал с Аей на повышенных тонах, отчаянно жестикулируя. Она что-то отвечала, но не было слышно.
Писатель приник к стеклу. Кажется, он уже начал разговаривать вслух сам с собой: «Так вот оно что… Если это тот самый человек, разговор которого я услышал в издательстве, и Ая – его девушка, которую он просил… отвлекать меня от работы, строить глазки или что там ещё? Другой автор, мой конкурент, и он, видимо, не доволен результатом – ведь я сижу дома, пишу роман, вместо того, чтобы отправляться на свидание!».
Ссора накалялась всё сильнее, и мужчина схватил девушку за руку ниже локтя, кажется, выкручивая запястье. Ая согнулась, но не могла вырваться из цепкой хватки. В конце концов, человек отпустил её и, развернувшись, зашагал прочь. Ая стояла посреди пустого двора, прижимая руку, как обычно баюкают младенца.
Писатель зачем-то обернулся в сторону монитора – тот манил синим огоньком, брошенной страницей, буквы на которой – просто невероятно! – двигались змейкой, утекая куда-то за нижнюю панель… Юноша не мог решить, что делать. Он повернулся, но не сделал попытки выбежать на помощь девушке, а с раздражением закрыл окно и вернулся за компьютер.
Чем больше молодой автор всматривался в экран, тем он казался ему всё темнее. Он следил глазами за строчками, которые, казалось, бегут куда-то вглубь электронного устройства. Писатель боялся, что, оторвав взгляд от монитора, он снова потеряет нить повествования или кто-то украдёт его буквы, его слова, которые он собирает с таким трудом.
От напряжения в зрачках появилась красная сеточка, но он ничего не замечал. Только приближался лицом всё ближе и ближе – электронная страница будто держала на крючке, а он глотал наживку, следуя за безжалостной леской, вытягивающей его из реальности. Внезапно в глаза словно врезались тысячи стеклянных осколков – от этой острой боли он прижал ладони к векам, привстал, опрокидывая стул, и сполз на пол…
Сколько он так пролежал, какой нынче день, он не мог сказать, только очнулся от того, что сильно замёрз. Юноша чувствовал, что у него не попадает зуб на зуб. Кажется, за окном чернела ночь, а, может, он лишился зрения?.. Но нет, слава Богу, контуры предметов он различает. Это принесло хоть небольшое, но облегчение. В остальном дела обстояли гораздо хуже.
Не было совершенно никаких сил, суставы ныли, кости выворачивало, он никак не мог согреться. Заставив себя приподняться с пола, писатель добрался до постели и рухнул в неё, не раздеваясь. Казалось, он потратил на эти простые привычные движения все оставшиеся силы. Одновременно хотелось пить и глотнуть свежего воздуха, но добраться до окна, а, тем более, до кухни, не представлялось возможным.
Больше всего, чего ему сейчас не хватало – это бабушкиного стеганого одеяла, под которое он бы, не раздумывая, забрался с головой, чтобы закрыться, отгородиться ото всех и вся.
Ему казалось, что ноги его стали тяжёлыми, огромными, а он парит… парит… Или нет, он уже куда-то проваливается, в тесный каменистый лаз. Летит, и никак не может схватиться, удержаться от бесконечного падения…
Вдруг он услышал чей-то голос, зовущий его из горячечного бреда, почувствовал ласковые руки на спутанных волосах. Он силился открыть глаза, но боялся, что свет вызовет новый приступ боли. Однако зрение почти восстановилось. Или оно ему изменило, и это всего лишь мираж?..
На его постели сидела она – Танцующая с Зонтиком – Ая. Это она шептала ему, она гладила его по голове, она подносила к губам чашку с питьём. Он чуть приподнялся, натягивая одеяло и пытаясь пригладить волосы:
– Вы?.. Как Вы здесь?
– Вы же сами сказали свой адрес, когда мы гуляли, – Ая выглядела несколько смущённой. – Просто… Вы пропали, Ваш телефон не отвечал, и я… заволновалась.
– Как Вы вошли? – он смотрел на неё изумлённо.
– У Вас было не заперто. Я постучала – дверь открылась. Увидела, что Вы... что Вам плохо – вызвала врача. Он сказал, что, вероятно, грипп. Выписал лекарство. Хрипов вроде бы нет, но врач велел всё равно сделать снимок, когда Вам станет легче.
Писатель пребывал в недоумении. Сколько времени он был в беспамятстве? Давно ли здесь Ая? Он испуганно посмотрел в сторону компьютера. А вдруг она хочет похитить его роман?..
– Уходите… Вам нельзя здесь оставаться. У меня… не прибрано, беспорядок, я не одет…
– Я обед приготовила. Лекарства сильные, Вам надо поесть, – Ая насупилась, стараясь говорить как можно твёрже, но она, казалось, была обескуражена.
– Обед? Мне ничего не нужно, уходите, – он закашлялся, и девушка подала воды.
Юноша пил долго и жадно. Глоток за глотком толчками проходили в горло, будто вновь прокладывая давно заброшенный туннель. Наконец, он решился:
– Я всё знаю. Я видел Вас в своём дворе. Кто этот мужчина? Вы очень громко выясняли отношения.
Ая вдруг закрыла лицо руками, отвернулась, как-то сжалась, словно превратившись в беззащитного ребёнка. Он заметил худенькую спину под трикотажной водолазкой. Что это? Она плачет? Он пытался развернуть её к себе, а когда ему это удалось, молодой человек, действительно, увидел слёзы бегущие двумя тонкими неровными дорожками по щекам.
– Это мой брат.
– Брат? Он сочиняет романы?
– Романы? – Ая округлила глаза. – Нет, что Вы, он работает в автосервисе. А ещё… – девушка запнулась и долго молчала, разглаживая клетчатую юбку на коленях. – Он игрок. Всё время тянет из меня деньги. Мы уже распродали немало родительских вещей, а он всё не может остановиться. В тот день он… даже угрожал мне, вывернул руку… До сих пор болит, – она показала полосу на запястье.
Юноша смотрел с сочувствием:
– Если что-то такое повторится, Вы сразу звоните мне. Я с ним поговорю… Ну, не знаю, по-мужски…
– Спасибо, конечно, но не нужно. Это же мой брат, каким бы он ни был…
Писатель опять закашлялся, и Ая ринулась в кухню за микстурой. В этот вечер она никуда не ушла. Свернувшись калачиком и поджав ноги, уснула в неудобном старом кресле, которое перетащила из коридора. А он… Он был невероятно рад, когда, пробудившись утром, увидел её.
Удивительно, но к нему опять заглянуло солнце, впервые за много дней. И голуби ворковали на подоконнике, когда Ая сыпала им крошки. Солнечные лучи играли на прядях её волос, на мочке уха, а она поминутно оглядывалась на молодого человека, словно извиняясь за своё присутствие.
Юноша смотрел на неё и не верил, что она так близко, здесь, в его комнате, встречает вместе с ним утро. Будто бы они… пара, будто бы она всегда была. Писатель чувствовал себя значительно лучше – то ли подействовали лекарства, то ли присутствие девушки помогло. Вчера он готов был её прогнать, но сегодня…
Подписывайтесь на мой канал. Оставляйте лайки и комментарии!