Начало Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9
Часть 10 Часть 11 Часть 12 Часть 13
Часть 14 Часть 15 Часть 16 Окончание
Окно посветлело. Сергей удивлённо встряхнул головой: развидняется, что ли?.. Ничего себе! Ночь воспоминаний. Хорошо – третья смена. Но Матвея скоро будить. А завтрак не готов.
Сергей заторопился на кухню. Надел цветастый фартук, задумался: что бы такого приготовить на завтрак… Хотелось сына порадовать. Матвей в последние дни какой-то хмурый, неразговорчивый… И смотрит вызывающе. Возраст?.. Сергей чувствовал, что дело не только в возрасте. Мальчишку что-то тревожит, и он не хочет об этом говорить. Так, ясно: приготовим блинчики с вишнёвым вареньем. Улыбнулся, вспомнил, как летом они с Матвеем нашли интересный рецепт вишнёвого варенья. Если выдавалось свободное время, они любили экспериментировать на кухне. Честно говоря, чаще получалось нечто… ну, совсем несъедобное… Отец с сыном серьёзно переглядывались, потом вздыхали: бывает… И готовили привычный суп или просто жарили картошку. И уже весело смеялись над неудавшимся кулинарным экспериментом. Проходило несколько дней, и им опять хотелось соригинальничать на кухне. В один из таких дней, когда у отца с сыном было творческое настроение, им и попался рецепт очень интересного варенья. А что?! Оба – решительные, отважные луганские парни. И попробуем, и сварим варенье… на солнце! Варенье так и называется – солнечное. Ранним утром собирали ягоды, нашли нужную посуду, выбрали самое солнечное место – на крыше летней кухни. Ягоды пересыпали сахаром, накрыли чисто вымытым стеклом. Варенье получилось – сказка! Ягоды сохранили и цвет, и вкус, и аромат – как свежие. Дождливым осенним утром, да с блинчиками, с горячим чаем – как раз то! Сергей уже видел улыбку сына. Вот и хорошо, пусть порадуется мальчишка… может, разговорится, скажет, что тревожит его… От того, что сын так изменился, Сергей терялся. Матвей упорно избегал разговоров с отцом – такого никогда не было. Как только мальчишка научился говорить, у них это стало главной потребностью: рассказать друг другу обо всём, что произошло, пока отец был на работе.
Маленький Матвей забирался на колени к отцу, обнимал его, лепетал про майского жука и бабочку, про соседского щенка… Про то, что разлилась манная каша, и мама ругала… Сергей с утра до ночи готов был слушать Матвеюшкин сладкий лепет. Сын рос, мальчишеские тайны становились другими, и всё равно Матвей доверял их отцу. Не утаил от отца и первую свою мальчишескую любовь. Про одноклассницу Полину рассказывал так трепетно… краснел и губы прикусывал… но отцовские глаза оставались серьёзными и внимательными, и сын был счастлив. А в начале девятого класса Матвей стал совсем неузнаваемым. Не дерзил отцу, но… прямо в воздухе витало: вот-вот мальчишка сорвётся… наговорит чего-то непонятного, от чего обоим станет больно… И Сергей оттягивал разговор, не навязывался с расспросами. Ждал, что Матвей сам обо всём расскажет.
Блинчики – прямо кружевные, аккуратной стопочкой на тарелке. Чайник вскипел, и варенье – вот оно. Откроем, как сядем за стол… чтобы весь аромат сохранился… чтобы сын обрадовался такому счастливому запаху лета…
Осторожно приоткрыл дверь в комнату сына. Матвей не спал, уже одетый, лежал, уткнувшись лицом в подушку. Отец замер: неужели всё… так серьёзно?
Присел рядом, положил ладонь на плечо сына.
- Я тут подумал: осень… и дождь. А не попробовать ли нам нашего солнечного варенья? – Улыбнулся: – И блинчики готовы!
Сын шевельнул плечом… Отцовское сердце больно сжалось: ясно… Матвей хочет избавиться от его руки.
- Матвей! В школу не опоздаешь?
Сын повернулся:
- А даже если?.. То – что?
Сергей совсем растерялся.
- Мы же с тобой говорили… Десятый класс… Чтобы в военное поступить, уже сейчас готовиться надо… – Улыбнулся: – И к дисциплине привыкать!.. Рррота! Подъём! – Матвею нравилось, как иногда отец будил его по утрам армейской командой. И рассказы отца о службе в ВДВ мог слушать бесконечно…
- А я не собираюсь в военное! Я в шахту пойду… работать.
- Так и в шахте, сынок, без дисциплины нельзя, – отец старался поймать взгляд сына. – И учиться надо… Ты знаешь, какая у нас там техника. Сплошная физика с… математикой.
Отцовский голос застенчиво потеплел…
Матвей не выдержал:
- Да что ты мне всё… про математику! – Заговорил отчаянно, почти закричал: – Это, может, тебе… математика нужна! – Измерил отца презрительным взглядом: – Или… математичка! – В голосе сына – злые слёзы. – Думаешь, не знаю… Видел! Сам видел! Думаешь, маленький?
Вскочил с диванчика, схватил школьную сумку. И выбежал из дома. Прямо в дождь…
На столе остались лежать учебники и тетради. И дневник – вот он…
Сергей полистал дневник. Только середина октября, а у сына почти по всем предметам – двойки…
-Видел! Сам видел! Думаешь, маленький!.. – эти отчаянные слова Матвея тупой болью отзывались в висках. Сергей горько усмехнулся: а он собирался поговорить с сыном… Рассказать о непрошенной, такой робкой радости, что вошла в его жизнь. Упрекнул себя: да он же мальчишка совсем… разве можно требовать от него понимания, нагружать его… своей радостью…
Вышел на кухню. Остывшие блинчики, что должны были обрадовать сына, стали укором отцу: мальчишка убежал, не позавтракав… Банка с вишнёвым – солнечным! – вареньем так и осталась не открытой… А за окном с деревьев слетали жёлтые листья…
Сергей почувствовал страшную усталость. Не от того, что не успел отдохнуть после третьей смены в шахте. Просто сегодняшним утром в дом упорно вошла безысходность. Выстудила тёплые комнаты, обещала твёрдое мальчишеское неприятие его, отцовской, такой ещё хрупкой, радости… И равнодушно объясняла горькая безысходность, что радости этой не место в доме…Сидел за столом с холодными блинчиками и остывшим чаем, смотрел за окно.
Мария Андреевна приехала в их городок в самом начале боевых действий. Той осенью ребята всё же пошли первого сентября в школу, и однажды Матвей – отец помнил, каким восхищением светились глаза мальчишки – показал на выбежавшую из школы невысокую девчонку с собранными на затылке светлыми волосами:
- Смотри, пап!.. Это наша училка, – поправился под строгим отцовским взглядом: – учительница по математике. Скажи – классная?!
Сын немного подумал и твёрдо сказал:
- Математика – мой любимый предмет.
Сергей тогда улыбнулся, обнял мальчишку:
- Ого!.. Ты у меня растёшь, сын!
Серьёзно согласился:
- Да, по всему видно – учительница хорошая.
Целый вечер Матвей рассказывал, как интересно было на уроке по математике. Повторял, казалось, каждое слово учительницы. Снова и снова открывал дневник с большой пятёркой по математике – первая оценка в пятом классе! Отец улыбался: хорошая примета! Значит, и дальше одни пятёрки должны быть! А сын сказал… по взволнованному голосу мальчишки отец догадался – сказал самое главное:
- И она… самая красивая! Да, пап? Самая хорошая… и самая красивая!
Что делать отцу… конечно, согласился: да, красивая… Неожиданно вспомнились глаза девчонки: светлые – серые с ясной голубизной… а ресницы тёмные… Когда девчонка чуть опускала их, светлые глаза мягко темнели… вот как небо перед грозой. А кроме глаз… ничего особенного: невысокая… как-то трогательно хрупкая… волосы – совсем по-учительски собраны…
На родительских собраниях встречался с внимательным взглядом девчонки-учительницы. Хотелось улыбнуться ей… а ещё почему-то немного смущался. Но признавал: девчонка заслуживает уважения. Наверное, могла уехать работать куда-то в безопасное место… чего ж лезть под миномётные удары. Потом узнал, что Мария Андреевна здешняя, из пригородной деревушки. Оказывается, перевелась на заочное, чтобы работать в школе. Случалось, что прямо посреди уроков приходилось срочно спускаться в школьный подвал – когда начинался миномётный обстрел городка. В ту осень они, шахтёры, одновременно были и ополченцами – после смены отправлялись на позиции. Рассказывали, что Мария Андреевна очень грамотно руководит эвакуацией детей и педагогов во время авиаударов. Вот тебе и сероглазая девчонка… Однажды малышка не успела после перемены забежать в школу… Ранение в голову было таким страшным, что все понимали – девчушка не выживет. Мария Андреевна на руках принесла девочку в городскую больницу, сдала кровь… Ниночка Тетерина уже учится в пятом классе.
Кажется, война облюбовала здешние края… Прижилась. Не собирается оставлять луганскую землю… За эти годы – вон, детишки выросли… Сын уж в девятом. И Мария Андреевна повзрослела – вместе со своими пятиклассниками.
Сергей – не пацан. Замечал, как теплеют глаза учительницы математики, когда она смотрит на него. Виноватым себя чувствовал: ну, зачем я тебе… девчонке такой славной… Вон, посмотри, сколько в школе парней хороших: что историк молодой, только из института… что бравый физрук, Олег Витальевич… от одного голоса девушки млеют… А ты на меня смотришь… на шахтёра неотёсанного… Я же на столько старше тебя! У меня, посмотри, сын уже взрослый...
Прятал руки, что так и не отмываются полностью от угольной пыли… а она смотрела – внимательно и грустно, чуть заметно улыбалась… Опускала ресницы, и темнели глаза… А бывалый шахтёр и ополченец почему-то краснел…
Продолжение следует…
Начало Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9
Часть 10 Часть 11 Часть 12 Часть 13
Часть 14 Часть 15 Часть 16 Окончание
