Здравствуйте, дорогие читатели! Спасибо, что зашли на мой канал.
Уже много лет мне не дает покоя история расстрелянного мальчика – цесаревича Алексея Романова, сына царя Николая Второго.
Верней, я знаю, с каких пор эта история во мне сидит, я даже в своей книге «Ночи бродячие» описал, как в далеком 1973 году – еще до сноса Ипатьевского дома в Свердловске (ныне Екатеринбург) – мы, студенты-заочники Уральского университета, побежали смотреть комнату, где расстреливали царя.
Как ни странно, наводку на нее дал на лекции пожилой преподаватель – непонятно, зачем, но он рассказал в аудитории про дом (названный по имени инженера Ипатьева) возле Исетского пруда и те 23 ступени в его подвал, по которым царь Николай II в свою последнюю ночь с 16 на 17 июля 1918 года нес на руках своего больного мальчика, цесаревича Алексея.
Про эти ступени издана книга «Двадцать три ступени вниз», основанная на записках Якова Юровского, одного из участников расстрела в подвале. Вот он, Юровский, развалясь, красуется на композиции восковых фигур рядом с погубленной царской семьей. Доволен: вершитель судеб, вошел в Историю.
Мы, конечно, с университетским другом Борькой Минеевым после лекции о расстреле царя побежали искать этот Ипатьевский дом. Найти его было нетрудно по рассказу преподавателя.
Опасаясь, как бы нас не остановили, мы с Борькой тихо прошмыгнули в дом с центрального входа и спустились в полуподвал по ступеням, по которым уводили вниз царскую семью. Как рассказал нам лектор, всех членов царской семьи в ту ночь стоя поставили у стены под предлогом «зачитывания важного сообщения», а 13-летнему Алеше принесли стул: сам он не мог стоять.
Мальчик он был больной – у него с малых лет была наследственная гемофилия, в какие-то дни цесаревич не мог ходить, и его носил на руках или возил «дядька», прикомандированный в царскую семью боцман Деревянько. В Ипатьевском доме в Екатеринбурге, конечно, его отнес в подвал отец – отрекшийся от престола царь Николай Второй, солдаты ему не помогали. Это была последняя забота отца о сыне.
Надо иметь стальные нервы, чтобы хотя бы прочесть документы о той ужасной ночи и судьбе этого мальчика. Вот что написал я в своей книге в статье о цесаревиче Алексее:
Конечно, самой "расстрельной комнаты" мы тогда с Борисом не увидели. В Ипатьевском доме размещался учебный центр областного управления культуры – и в маленьком зале, за которым была комната, шла репетиция. Дети весело разучивали с преподавателем полечку, не подозревая о зловещем месте за их спинами. Заглянув в зал, мы увидели за ним на единственной двери массивный замок. Туда не было доступа.
Тогда мы с Борисом во дворе дома, со стороны пруда, нашли запыленное окно запертой комнаты – оно было почти вровень с землей. Кто-то не хотел, чтобы люди помнили страшный смысл этого места: сквозь немытое стекло мы еле разглядели внутри комнаты сваленный в кучу хлам, электромоторы и склад ненужных вещей.
А ведь этой комнатой в городе Екатеринбурге-Свердловске с с 1923 по 1932 годы гордились и похвалялись. Даже деньги собирали за ее просмотр – ведь, как говорили в детстве мальчишки в нашем дворе: «За показ деньги плотят». Вот исторические сведения:
Поскольку ту стену, у которой были расстреляны Романовы, отступавшие белогвардейцы разобрали и увезли с собой, то Музеем революции была воссоздана «расстрельная стена» для тогдашних фотосессий и экскурсий. Приезжавшие делегации фотографировались возле нее с большим удовольствием.
В 1932 году в Кремля решили забыть о не красившем режим расстреле семьи Николая Второго - и лавочку по продаже билетов к месту казни прихлопнули. А в дальнейшем эту историю не предавали огласке.
Студентами Уральского университета мы еще успели хоть со стороны посмотреть на это место злодеяния. Но «демократ» Ельцин, до того, как провозгласить лозунги свободной и демократической России, был первым секретарем Свердловского обкома КПСС – и по указке сверху дал команду уничтожить главную улику: расстрельную комнату вместе с домом Ипатьева.
Дом Ипатьева разрушили. Поздней там поставили храм – на Руси всегда ставили храмы: так сказать, во искупление.
А мальчик, этот безвинный мальчик в матросском костюмчике, всё стоит перед глазами и образ его, малыша и подростка, так и не уходит. Вот он каким остался на сохранившихся детских фотографиях:
«За что его-то?» – скажите мне, граждане. Вот что не дает мне покоя...
Комментарии к тексту не возбраняются. Подписка на мой канал без ограничений.
