День клонился к закату.
В густом лиственном лесу, где я поставил палатку, наступление вечера было почти незаметно — в самый яркий солнечный крымский день тут царили прохлада и полумрак, а сейчас, когда солнце стремительно садилось где-то за Тырке-Яйлой, и тени гор стремительно накрывали долины серыми покрывалами, прохлада и полумрак стали лишь чуть-чуть гуще.
Приближение ночи было заметно лишь по тому, что голоса туристов, которые ходили мимо моего лагеря в сторону водопада Джур-Джур и обратно, становились всё тише и реже. Ну какой нормальный человек поедет в темноте даже на самый распрекрасный водопад?!
Лес вокруг палатки постепенно замолкал, и я наслаждался этим. Ведь завтра поход заканчивается, и меня закрутит разноцветная яркая прибрежная крымская жизнь — море, вечерние кафе на набережных, достопримечательности и новые знакомства.
Но это всё завтра. А сейчас ещё можно было успеть насладиться последними минутами тишины и уединения.
Я перевёл взгляд с зелёного свода листьев, который рассматривал всё это время, на газовую горелку, стоявшую перед выходом из палатки.
К шуму пламени уже начал примешиваться шум закипающей воды — а значит, ещё полминуты, и всё будет готово.
Я выключил газ, снял кастрюльку с закипевшей водой, налил себе чай, заварил кашу и снова прислушался.
Без работающей горелки стало совсем тихо. Лишь негромко шелестели высоко надо мной кроны, да внизу у дороги что-то тихонько бормотали последние два измотанных достопримечательностями туриста, плетущиеся к ожидавшему их джипу.
Я был один в огромном засыпающем тёплом лесу, и это было прекрасно.
Взяв в руки чашку с ароматным ромашковым чаем, я уже приготовился было насладиться его вкусом, как вдруг...
С громким шорохом что-то упало прямо перед палаткой. Большое и серое.
Я поставил кружку на землю и пригляделся — прямо передо мной сидела небольшая чёрно-серая пичуга.
Птичка посмотрела на меня одним глазом и с сомнением наклонила голову, будто прикидывая что-то. Закончив прикидки и, видимо, счёв меня совершенно бесполезным и не заслуживающим никакого внимания, она повернулась ко мне спиной.
Я улыбнулся — «какая милая птичка! буду пить чай, и смотреть на неё».
Но пичуга неожиданно подпрыгнула и с яростью начала клевать землю. Наверное, она доставала оттуда личинок, не знаю. Из-под её клюва так и летели комья земли, раздавался хруст и грохот.
Закрыв сам по себе открывшийся от удивления рот, я нащупал верный фотоаппарат.
Птаха не обращала на меня ровным счётом никакого внимания.
Позабыв о чае и тишине, я снимал действия пичуги. Поклевав землю в одном месте, она вдруг вспорхнула и перелетела в другое — я вылез из палатки — потом в третье — и, наконец, умчалась куда-то прочь.
Я недоумённо стоял у палатки и смотрел ей вслед. Интересно, что это была за птица, и что она там с такой энергией клевала? Поужинал в тишине, называется.
Очарование тишины леса окончательно рассеялось, и тут я вдруг заметил, как уже стемнело и похолодало в лесу. Было пора поскорее заканчивать ужин и идти спать — завтрашний день обещал быть очень долгим.
