В августе 2020 года много шума наделало заявление российского дизайнера Артемия Лебедева относительно эстетических качеств статуи «Родина-мать зовёт!» в Волгограде. Он назвал её «уродским», «ужаснейшим произведением советского монументального скульптурного искусства». Между тем, эта статуя высотой 85 метров и весь монументальный комплекс на Мамаевом кургане, безусловно, является одним из самых знаковых символов России, связанных с памятью о Сталинградской битве и Великой Отечественной войне в целом. Поэтому вполне ожидаемо, что на Лебедева тут же обрушилась критика со стороны ветеранов, депутатов Государственной Думы, журналистов и просто неравнодушных жителей города-героя на Волге. Они посчитали, что своими высказываниями дизайнер оскорбляет память погибших в боях за Сталинград, память о войне и плюет в души тех, кому она дорога. В общем, не должен он был так говорить, ведь Родина-мать – это сакральный символ, а значит критика его сродни оскорблениям чувств верующих.
Следует отметить, что дизайнер с окрашенной в синий цвет шевелюрой далеко не первый, кто позволял себе высказывать критические отзывы относительно творения советского скульптора-монументалиста Евгения Вучетича в Волгограде. Первые критические отзывы тогда ещё только о проекте будущего мемориала стали поступать в советские газеты и различные официальные структуры уже в конце 1950-х гг., когда всё находилось только на стадии проектирования. Причем, в этих проектах центральная скульптурная композиция мемориала выглядел совершенно иначе, чем в итоге была реализована. Да и сама концепция мемориала претерпела серьезные изменения, например, первоначально в него входила и панорама Сталинградской битвы, которая затем была реализована как отдельный проект и на другом месте.
Как потом выяснилось, многие из тех, кто критиковал Вучетича на разных стадиях, просто завидовали ему и хотели оказаться на его месте, реализуя столь значимый и высокооплачиваемый проект.
Затем, уже в 1970–1980-е годы, отдельные лица могли также критиковать его за гигантоманию, «безвкусицу», «фальшивость» и проч., правда делали это не особенно публично. Например, литературный критик Игорь Дедков на страницах своего дневника, который был потом опубликован уже в постсоветский период, написал следующее:
«23 августа 1982 г. Все на Мамаевом кургане можно снести, стерпеть, потому что воображение сильнее этих подспорий, и память заставляет осознавать, по какому гигантскому кладбищу ходишь, и все эти фигуры принимаешь, как пусть приблизительную, но допустимую форму, отклики на факты истории и потребность народной памяти. Но Родина-мать, о которой спрашивают, какой длины у нее палец на руке и вообще — «давайте уточним технические данные!» — такая Родина-мать способна только отталкивать, но никак не привлекать, не звать... За нее ни сражаться, ни умирать — тем более — не хочется... Лживая фигура, весь образ, поза, все черты — фальшивы…».
В то же время, работая с источниками, приходилось видеть и такие отзывы посетителей мемориала на Мамаевом кургане, также относящиеся к первой половине 1980-х гг.:
«Много в России мест святых и дорогих сердцу советского человека… Но нигде так остро и особенно ясно не осознаешь, что такое война, что пришлось вынести нашим дедам, отцам и старшим братьям и почему так рано седеют матери… Мы преклоняем колени перед могилами павших, и клянемся быть достойными их памяти, и целуем талантливые руки рабочих, архитекторов, скульпторов, создавших это чудо века, и оставляем здесь свои сердца».
Такая вот парадоксальная полярность оценок.
Что же нам делать в такой ситуации, кому и что запрещать, как наказывать? Проблема в том, что любая эстетическая оценка в диапазоне от «прекрасно» до «безобразно» является субъективной, она просто не может быть одинаковой у всех людей. Другое дело, что высказывать это свое субъективное суждение действительно лучше в деликатной форме, не оскорбляя людей, имеющих другое мнение. Иначе это равносильно тому, чтобы прийти в гости к человеку и сказать: «Ну у тебя жена и уродина!». Или прийти на кладбище, где люди поминают близкого человека, и сказать им о надмогильном памятнике: «Ну и уродство вы здесь нагородили!». Однако это уже вопросы не эстетики, а этики, воспитания, такта.
Я сам впервые увидел волгоградский мемориал, созданный под руководством Евгения Вучетича, только осенью 2019 года и он мне показался величественным, разноплановым, интересным, уникальным архитектурно-скульптурным произведением, имеющим несомненное эстетическое и символическое значение. А Родина-мать – она, как и любое значимое произведение искусства, по новому раскрывалась в каждом новом ракурсе, что хорошо видно на моих фото. По ощущениям мемориал на Мамаевом кургане оставил у меня сходные чувства интереса и уважения, как и во время более раннего посещения берлинского Трептов-парка или, например, Пискаревского мемориального кладбища в Санкт-Петербурге.
Родина-мать будет ещё очень долго возвышаться на Мамаевом кургане, напоминая о драматизме Великой Отечественной войны и не обращая никакого внимания ни на реставрирующих её промышленных альпинистов (см. мои фото), ни на критику своего эстетического вида со стороны отдельных лиц, которые при этом конечно же имею право на собственную точку зрения. Как имеет это право любой человек, каждый из нас. А юридически закрепить то, что следует признавать прекрасным, а что – безобразным, едва ли целесообразно.
