ГЛАВА 6
БОИ ЗА СЕВАСТОПОЛЬ И ГИБЕЛЬ КРЕЙСЕРА «ЧЕРВОНА УКРАИНА»
В конце октября (31.10.1941) крейсер «Червона Украина» возвратился из похода на Тендровскую косу. При подходе к крымским берегам мы заметили в районе Евпатории и Саки большие столбы черного дыма от пожаров. Мы знали, что идут упорные бои в районе Перекопа и Ишуньских позиций. Обнаружение дыма дало возможность предположить, что немцы ворвались в Крым. Крейсер вошел в Северную бухту и встал на свои штатные бочки. Командир крейсера капитан 1 ранга Басистый убыл в штаб флота с докладом о выполнении боевого похода и выяснения обстановки. По возвращении из штаба командир собрал командиров боевых частей и сообщил, что немцы действительно ворвались в Крым и вечером флот покидает Севастополь, переходит для базирования на Кавказ. А крейсеру «Червона Украина» приказано оставаться в Севастополе для встречи противника огнем своей артиллерии.
Наступил вечер 31 октября. При багровом закате солнца корабли эскадры выходили из Севастопольской бухты и следовали на Кавказское побережье. Мы с группой офицеров стояли на юте и с грустью на сердце, с тоскою во взоре провожали уходящие корабли.
В тот же вечер я собрал офицеров БЧ-5 и объяснил им обстановку, а также поставил задачи, которые предстояло выполнять нашему кораблю в ближайшие дни и ночи. А обстановка около Севастополя была весьма напряженная. После прорыва фронта немецкие танковые и моторизированные части по степным просторам вышли на Евпаторию – Саки к Бахчисараю. В это время наша 51-я армия отходила через Джанкой на Керчь, а Приморская армия отходила через Симферополь на Севастополь, и в то время, как немцы уже заняли Бахчисарай, Приморская армия находилась в районе Симферополя, она оказалась отрезанной от Севастополя и пробивалась к городу по дороге южного берега Крыма. В Севастополе в это время на дальних подступах оборону держали вновь организованные немногочисленные части морской пехоты и батареи береговой обороны. Для усиления огня береговых батарей и был выделен крейсер «Червона Украина» со своей артиллерией в количестве 15 орудий 130-миллиметрового калибра и зенитным вооружением.
Для выполнения боевого задания крейсер «Червона Украина» был поставлен около торгового причала рядом с Графской пристанью с таким расчетом, чтобы можно было вести огонь всем правым бортом. Это место было удобно с точки зрения надежной телефонной связи с корабельными корректировщиками и штабом береговой обороны. Такая связь позволяла вести более точный огонь по противнику и оперативно решать все вопросы со штабом. Правда, при этом терялась возможность хода и маневрирования кораблем. Однако командование в сложившейся обстановке отдало предпочтение точности и надежности огня за счет снижения маневренности корабля.
Немецкие части, пользуясь своим превосходством в танках и авиации, пытались с ходу захватить Севастополь, пока Приморская армия с боями пробивалась по ялтинской дороге к Севастополю. В эти дни (начало ноября месяца) на крейсер «Червона Украина» была возложена ответственная задача — огнем своих орудий помогать береговым батареям сдерживать и отражать натиск немецких частей. Корректировщики нашего корабля расположились в таких местах, откуда были хорошо видны попытки немцев атаковать наши передовые рубежи. Эти корректировщики имели прямую телефонную связь с управляющим огнем нашего корабля, поэтому залпы крейсера «Червона Украина» были меткими. Противник от нашего огня нес большие потери и не мог продвигаться вперед. Кроме нашего корабля, вели огонь и другие батареи и некоторые корабли, которые временно заходили в бухты. В это время Приморская армия со своими орудиями вышла к Севастополю и заняла рубежи по обороне.
В ноябре произошла смена командира крейсера. Капитан 1 ранга Басистый убыл на Кавказ на новую должность. Командиром заступил капитан 2 ранга Заруба.
После неудавшихся попыток захватить Севастополь с ходу немецкое командование подтянуло свежие части, много танков и большое количество авиации, в том числе пикирующие бомбардировщики, снятые из Норвегии, и начало свое первое наступление на Севастополь. Это наступление длилось с 11 по 21 ноября 1941 года.
11 ноября для крейсера «Червона Украина» был особенно жарким днем. В этот день было выпущено около 600 снарядов главного калибра. Противник нес большие потери, и его наступление застопорилось. Для подавления огневых средств Севастополя противник бросил авиацию. Временами над городом находилось до сотни самолетов.
12 ноября наш корабль подвергся сосредоточенным комбинированным ударам с воздуха. Было это перед обедом, примерно в 11.45. В кают-компании уже накрыли столы. У камбуза выстраивалась очередь бачковых. Вдруг раздался сигнал боевой тревоги. Вскоре сигнальщики доложили, что со стороны Исторического бульвара на корабль движется большая группа самолетов противника. Корабельная зенитная артиллерия открыла огонь. Напряжение боя нарастало. Мне с моего поста было слышно, как залпы зениток сливались со взрывами бомб, падающих около корабля. Вдруг крейсер содрогнулся, сильный глухой взрыв раздался в кормовой части корабля. Бомба примерно 200 кг попала в кормовой торпедный аппарат левого борта и взорвалась на палубе. Торпеды были повреждены, но не взорвались. Сам торпедный аппарат был сорван и сброшен за борт. Торпеды не взорвались потому, что взрыватели были сняты командиром БЧ-3 и находились у него в каюте. В районе взрыва образовалась рваная пробоина площадью около 20 квадратных метров и возник большой пожар. Горели разрушенная деревянная палуба, нефтеприемные шланги, устройства для чистки орудий, и все это было полито бензином от двух бочек запасного бензина. Аварийные группы приступили к тушению пожара. На помощь подошел заводской буксир. От взрывов бомб около бортов почти половина зенитных орудий вышла из строя по причине повреждений и ранений обслуживающих моряков. Минут через 10–15 новая волна самолетов шла со стороны Исторического бульвара на наш корабль. На этот раз в атаку шли пикирующие бомбардировщики с тяжелыми бомбами. Зенитный огонь нашего корабля был ослаблен. Самолеты заходили со стороны Павловского мыска и по очереди пикировали на корабль, сбрасывая свои бомбы, которые начали взрываться после того, как улетел последний самолет. Первая группа бомб взорвалась под носовой частью корабля. Носовые отсеки до 15 шпангоута почти мгновенно затопило. Через несколько минут раздался сильнейший взрыв в средней части корабля под моим постом живучести. Меня и всех остальных моряков, находящихся в районе поста, подбросило вверх до потолка. Корабль приподнялся, задрожал, покачался и лег на воду с креном около 3° на левый борт. Всюду погас свет. Когда я осветил пост ручным фонариком, то увидел, что все телефонные трубки выскочили из своих гнезд и болтаются на шнурах. Начали поступать доклады. Котельные отделения №№ 3, 4, 5 затоплены полностью. Часть личного состава вышла из отделений через экстренные выходы. Затоплены погреба №№ 7 и 8 по приказанию командира во время пожара от первой бомбы в корме. Производится затопление погребов №№ 1, 2, 3, 4 также по приказанию командира корабля.
Я получил приказание командира корабля самому лично осмотреть место повреждения корпуса корабля на верхней палубе в районе среза полубака. При осмотре я обнаружил в районе среза полубака на 49 шпангоуте верхней палубы по всей ширине корабля разошедшуюся трещину длиной около 20 см, идущую поперек корабля от борта до борта. Наружная обшивка в этих местах по обоим бортам также имеет разрывы шириной до 15 см, идущие на конус под бортовые плиты. Часть листов металла разорвана по целому металлу, и часть — по стыкам. Носовая часть корабля от 49 шпангоута уже просела с дифферентом на нос до 3 метров. Кормовая часть корабля находится в горизонтальном положении с креном до 4° на левый борт. В районе 49 шпангоута чувствуется ломаная линия верхней палубы. Я доложил командиру корабля, что корпус корабля в районе 49 шпангоута имеет перелом.
Примерно в 13 часов на корабль прибыл флагманский инженер-механик штаба флота инженер-капитан 2 ранга Красиков. Я доложил ему обстановку и попросил помочь водоотливными средствами, так как в районе перелома корабля все магистрали и системы повреждены, и в носовой части вести борьбу с водой нет средств. Флагманский механик осмотрел район перелома корпуса корабля и ушел, пообещав прислать водолазный бот для осмотра подводной части корпуса в районе повреж дений и спасательный буксир для осушения отсеков в носовой части корабля.
На всех постах велась энергичная борьба за живучесть корабля. Это была героическая борьба на каждом боевом посту. Ни один человек не оставлял боевого поста, пока не использовал всех возможностей для сохранения боеспособности технических средств. Борьба велась с водой и огнем. Во втором котельном отделении работал дежурный котел. Топка котла была раскаленной, а в котельное отделение начал поступать из поврежденных нефтяных цистерн мазут с водой. Пожар в котельном отделении казался неизбежным. А рядом находятся погреба с боезапасом. Я приказал приготовиться тушить пожар при помощи углекислоты по методике, которая была отработана на учениях, и одновременно поднимать пары в 6 и 7 котельных отделениях. Через несколько минут пожар во 2 котельном отделении полыхал уже в полную силу. Моряки этого отделения под руководством командира котельной группы инженер-лейтенанта Бендерского смелыми и быстрыми действиями при помощи углекислоты ликвидировали пожар.
Около 14 часов к правому борту подошли спасательный буксир «Меркурий» и водолазный бот для обследования подводной части корпуса корабля в местах повреждений. На спасательном буксире находился начальник ЭПРОНа флота подполковник Шах. Водолазы начали работы по обследованию корпуса, а спасательный буксир начал вооружать осушительные шланги во 2 котельное отделение, которое к этому времени уже было затоплено полностью до ватерлинии. Только начали осушать котельное отделение, начался новый налет авиации противника. Бомбы падали по корме корабля, но прямых попаданий в корабль не было. По приказанию начальника ЭПРОНа спасательный буксир выбрал огнетушительные шланги и ушел от корабля, а водолазный бот продолжал работу, которую закончил в 15.30.
При осмотре установлено, что в носовой части в районе 10 шпангоута имеется пробоина площадью около 12 квадратных метров с переходом на левый борт. Носовая часть корабля до 30 шпангоута лежит на грунте. В районе 49 шпангоута трещина в корпусе идет в подводную часть до киля. Килевой стрингер перебит. В районе киля имеется пробоина площадью около 10 квадратных метров, переходящая на левый борт. Для обследования левого борта водолазный бот через корму перешел на левый борт. Только водолазы начали обследование левого борта, начался очередной налет самолетов. Бомбы падали около борта корабля. Водолазный бот прекратил обследования и ушел к себе на базу.
Около 16.00 командир корабля капитан 2 ранга Заруба дал приказание: «Личному составу, кроме зенитного дивизиона и аварийных групп, сходить с корабля с вещами». Это приказание по кораблю передавалось дудкой, так как трансляция не работала. Я об этом приказании узнал от командира дивизиона движения инженер-капитан-лейтенанта Адельфинского, который запросил меня по телефону, как быть с личным составом. Я по телефону доложил командиру корабля о том, что на корабле для БЧ-5 нужно оставить весь офицерский и старшинский состав и 70 % рядового состава. Командир корабля разрешил оставить на корабле личного состава БЧ-5 столько, сколько нужно. Я передал командирам дивизионов это решение командира корабля, но уже часть личного состава сошла с корабля, и поэтому на корабле удалось составить около 50 % рядового состава и всех офицеров и старшин, кроме убитых и раненых.
В 16.30 на корабль прибыла комиссия во главе с флагманским механиком и начальником ЭПРОНа. Комиссия ознакомилась с обстановкой на корабле и актом осмотра подводной части корпуса корабля, правого борта. У комиссии сложилось мнение, что поскольку носовая часть корабля лежит на грунте, то дальнейшее погружение ее не может происходить. Кормовая же часть находится на плаву и имеет действующие водоотливные средства, которые справляются с осушением фильтрующей воды от затопления отсеков. Следовательно, корабль в таком положении простоит до утра, а утром под носовую часть надо подвести понтоны и отбкусировать корабль в Северный док для ремонта. При этом я настойчиво просил подать какие-либо водоотливные средства для сохранения от затопления части носовых отсеков. Комиссия решила направить на корабль 2 автономных мотонасоса производительностью 300 тонн и 60 тонн в час.
Вода продолжала распространяться по кораблю, и начал увеличиваться крен на левый борт. Для сохранения запаса плавучести командир дивизиона инженер-капитан-лейтенант Слон предложил осушить все затопленные погреба, так как угрозы взрыва в них нет. Я одобрил это предложение, и осушение погребов пошло полным ходом.
Попытка выравнивания крена путем затопления креновых отсеков правого борта и спуска котельной воды с бортовых цистерн левого борта ничего не дала. Крен на левый борт продолжал нарастать, видимо, за счет снижения остойчивости корабля. В 18 часов я собрал офицеров БЧ-5 и поставил перед ними задачу, исходя из решения комиссии о необходимости сохранения корабля на плаву для последующей буксировки его в Северный док. Дежурным по БЧ-5 заступил командир машинной группы старший инженер-лейтенант Блюменберг. Я проинструктировал его по режиму работы механизмов и систем. Каждый офицер получил четкие указания о своих действиях на предстоящую ночь. Свой пост я перенес в каюту, которая имела необходимое оборудование и связь и по документам числилась запасным командным пунктом.
В 19 часов на корабль прибыли рабочие от артиллерийских мастерских для снятия палубных орудий главного калибра. Они попросили у меня инструмент для отдачи болтов от фундаментов орудий. Судовая мастерская обеспечила их инструментом, и они начали работы у двух палубных орудий на полубаке. Однако работа двигалась медленно, так как болты отдавались с большим трудом, кроме того, мешали крен корабля и отсутствие освещения. Примерно через час к правому борту подошли баржа и плавучий кран для снятия орудий. Но снять ни одного орудия не удалось, так как болты от фундаментов не удалось отдать.
Около 20 часов на корабль вернулась часть личного состава БЧ-2 для выгрузки боезапаса из погребов. Погреба в это время уже были осушены. Вручную начали разгрузку боеприпаса из погреба № 8. Дело шло медленно. Командир электротехнического дивизиона старший техник-лейтенант Пухов при помощи боевых сростков сумел подать электропитание к элеваторам, и разгрузка пошла быстрее. Выгрузка снарядов происходила в трудных условиях. Моряки на руках носили снаряды по скользкой палубе в темноте и при крене. После разгрузки погреба № 8 начали разгрузку погреба № 7. В 21 час я послал командира дивизиона живучести в ЭПРОН за обещанными водоотливными насосами и доложить, что крен корабля увеличивается. Командир дивизиона вернулся примерно через час и доложил, что обещанных насосов не будет, так как они работают на поврежденном эсминце. Начальник ЭПРОНа обещал прислать спасательный буксир «Меркурий», как только он освободится от выполнения спецзадания. Этот буксир подошел к правому борту уже после нуля часов и начал вооружать водоотливной шланг для осушения помещений элеваторов на 65 шпангоуте.
Осадка носом увеличивалась. Крен довольно быстро нарастал и доходил до 15°. Верхняя кромка палубы в районе 49 шпангоута (в месте перелома) начала входить в воду, и вода по коммунальной палубе устремилась в носовые отсеки, которые пока еще не были затоплены. К двум часам ночи верхняя кромка палубы левого шкафута начала входить в воду. Появилась угроза затопления кормовой части корабля через пробоину на верхней палубе от взрыва первой бомбы. Крен был 20 %. Около трех часов вода хлынула через пробоину верхней палубы в машинные отделения №№ 2 и 4. Крен начал еще быстрее увеличиваться. Я доложил командиру корабля о том, что корабль удержится на плаву не более получаса. Через несколько минут последовала команда командира корабля о сходе всего личного состава с корабля. Я приказал дежурному по БЧ-5 остановить все механизмы и личному составу сходить корабля. Самому дежурному сходить после схода личного состава. Я сходил с корабля на юте, где сходом моряков руководил комиссар корабля капитан 3 ранга Мартынов. Командир же руководил сходом личного состава на правом шкафуте, где моряки сходили на баржу и спасательный буксир «Меркурий». Командир и комиссар сошли с корабля последними. Только баркас отвалил от корабля, крен корабля стал быстро увеличиваться, и крейсер «Червона Украина» затонул с креном около 40°. Из воды начали вырываться пузыри воздуха, по воде растекались черные пятна мазута. На глазах некоторых моряков появились слезы. Время было около 4-х часов 13 ноября 1941 года.
Крейсер «Червона Украина» завалился на левый борт и затонул от потери остойчивости, которая постепенно снижалась и перешла в отрицательную величину за счет касания носовой части корабля о грунт и наличия больших свободных поверхностей затопленных не полностью помещений. Предположение комиссии о том, что носовая часть корабля сидит на грунте и поэтому больше погружаться не может, было ошибочным. При последующем осмотре грунта было установлено, что носовая часть корабля лежала на скошенном грунте под углом, и по мере увеличения нагрузки нос корабля скользил по грунту на более глубокое место. С уходом пробоины на левом шкафуте под воду произошли потеря плавучести и затопление корабля. Командующий флотом приказал снять с затопленного крейсера «Червона Украина» палубные орудия главного калибра для создания из них береговых батарей. Для этой цели была создана специальная команда из моряков крейсера в количестве 22 человек, в которую входили водолазы, боцманы и матросы БЧ-5 и БЧ-2. Руководство этой командой командир корабля возложил на меня. А руководство водолазными работами командующий флотом возложил на начальника ЭПРОНа подполковника С. Я. Шаха.
Работы по снятию пушек проходили в трудных условиях под частыми налетами авиации противника и артиллерийским обстрелом вражеской артиллерии. При одном из налетов авиации главный инженер ЭПРОНа, с которым мы согласовывали работы по снятию пушек, был убит. Я в это время отошел от него на несколько десятков метров. Другой раз вражеский снаряд попал в баркас, с которого производились водолазные работы. Этот снаряд пробил днище баркаса и ушел под воду как раз в том месте, где на причальной тумбе был расположен мой пост с группой телефонов. Снаряд случайно не взорвался, и я снова остался жив.
Несмотря на трудности, через две недели было снято 9 орудий, которые после профилактического ремонта в мастерской артиллерийского отдела были установлены на 4-х батареях. Эти батареи были укомплектованы моряками с крейсера «Червона Украина», и ко второму наступлению немцев на Севастополь, которое началось 17 декабря 1941 года, батареи уже вели огонь по наступающему противнику. Особенно большую роль в отражении наступления немцев играла батарея, установленная на Мекензиевых горах. Эта батарея вела почти непрерывные бои, была несколько раз в окружении, вызывала огонь наших батарей на себя и отражала атаки со всех сторон. Батарея выстояла, хотя и потеряла половину личного состава. Командовал этой батареей лейтенант БЧ-2 крейсера «Червона Украина» т. Дуриков.
На Графской пристани в сторону торгового порта на стенке установлена гранитная плита, на которой высечен силуэт крейсера и сделана следующая надпись: «Здесь, ведя бой с противником, 12 ноября 1941 года погиб крейсер “Червона Украина”. Личный состав корабля со своими орудиями перешел на сухопутный фронт и героически защищал Севастополь до последнего дня обороны на батареях № 112 и 113 — Максимова дача, № 114 — хут. Дергачи, № 115 — ст. Мекензиевы горы». Около этой памятной плиты часто лежат свежие цветы, и моряки, прочитав надпись, склоняют свои головы в память о товарищах моряках, отдавших свои жизни за Севастополь, за Родину, за торжество нашей Победы. В сердцах у них загораются теплые чувства любви к Родине и горячая ненависть к врагам нашей социалистической Родины.
продолжение следует
