Проникаем в самый закрытый городок Свердловска, чтобы узнать, как жилось сотрудникам пенитенциарного заведения около работы, и почему легендарный дом-улитка похож на эмбрион.
Мы продолжаем серию материалов об эволюции комфорта. Сегодня мы вернемся к теме домов-коммун и расскажем об одном из самых интересных и, пожалуй, самом закрытом городке Свердловска. Городок Юстиции не захотел подпустить нас к своим тайнам, но кое-что все же удалось узнать.
Тюремный замок в центре Свердловска
В 1828 году неподалеку от Екатеринбурга у Московского тракта был заложен Тюремный замок. Его строительством занималось горное ведомство, а возглавлял стройку известный уральский архитектор М. П. Малахов. Помимо самой тюрьмы замок имел в составе больницу, часовню, кухню, баню,кузницу и дом смотрителя. За 100 последующих лет тюремный замок неоднократно перестраивали и достраивали, но привычка селить работников рядом с самой тюрьмой никуда не делась.
Осенью 1919 года тюремный замок преобразовали в исправительный рабочий дом №1. Поначалу караулить исправдом часто приходилось военным — жаждущих стать тюремщиками после революции и гражданской войны было немного. Однако с середины 1920-х годов на работу сюда принимали уже в конкурсном порядке.
Дом работников юстиции
В 1930-е годы началась реализация нового плана развития города,обозначенного как Большой Свердловск. В городе активно строилось жилье (в основном, как мы сейчас видим, для работников силовых ведомств). Около исправительного дома возвели комплекс из трех зданий — Дом юстиции (ныне здание Облсуда), жилой корпус и детский сад. Новостройки с адресами улица Малышева 2б, 2ж и 2е сдали в 1934 году.
Изначально, как и положено в городках, квартиры здесь давались исключительно работникам тюрьмы и дома Юстиции. Видимо сообщество это всегда было очень закрыто — исторических фотографий этого комплекса, особенно жилых зданий, найти не удалось. Разговорчивых жителей и сегодня немного. Но нам удалось пообщаться с одним из них.
«Я живу здесь с 1947 года. Когда закончилась война, мы приехали на товарном поезде из Тайшета — я, брат и мама с отчимом. Раньше как было: если человек работает в системе тюрьмы, то сам он уволиться не может. Мать моя и отчим оба были врачами. Они были привязаны к тюрьме, ведомство направило их сюда. Нас всей семьей поселили в одну комнату — мне было семь, брат на полтора года старше. Гораздо позже мы путем обмена получили четырехкомнатную квартиру в этом же комплексе, к тому времени я уже была замужем. Отчима потом “отпустили” — он был рентгенологом, а стал профессором в институте профзаболеваний. Мать была терапевтом. Когда эта “рабовладельческая” система закончилась, она тоже ушла работать в военный госпиталь», — рассказала ЕТВ Валентина, жительница городка Юстиции.
Жилой корпус городка состоял из двух крыльев и углового подъезда. В ближнем к тюрьме крыле подъезды выходят только на одну сторону — во двор. И квартиры там — только двухкомнатные. В крыле вдоль улицы Репина подъезды выходят и во двор, и на улицу. Здесь расположены трехкомнатные и четырехкомнатные квартиры. После прогулки по подъездам появляется ощущение, что из всех пройденных нами городков и жилых комплексов в этом — больше всего коммунальных квартир, оставшихся «с тех времен».
В угловом подъезде сейчас располагается Чкаловский районный суд. Что там было изначально — не очень понятно, после войны на долгие годы подъезд превратился в общежитие. В 90-ых здесь располагался отдел прокуратуры по борьбе с бандитизмом
«Когда мы приехали, в угловом подъезде тоже жили люди, — рассказывает Валентина. — На этаже находится несколько комнат и туалет. Изначально помещение, видимо, не предполагалось использовать как общежитие — люди закладывали огромные окна кирпичами, завешивали коврами,приспосабливали для жизни».
Слева от арки находится спуск в котельную (как и любой приличный городок, этот имел свою котельную, которая обеспечивала жителей теплом и горячей водой). Круглое окошко на фотографии — единственное, которое нам удалось обнаружить в комплексе.
«Около арки круглое окно, сюда привозили хлеб. В цокольном этаже был продуктовый магазин — крупы, масло. Вход был с улицы, а со двора в это окошечко грузили свежий хлеб — прямо булками на подносах», — вспоминает Валентина.
В отличие от городка Чекистов и дома Гостяжпромурала, в городке Юстиции не проводили никаких особых экспериментов в области обобществления быта. Квартиры здесь имеют весь привычный нам набор помещений — кухни, ванные, туалеты. «На каждой кухне была печь, — рассказывает Валентина. — Сейчас у меня в воздуховод от нее выведена вытяжка, тянет хорошо. Каждому, у кого печь, нужны были дрова. В центре двора до сих пор сохранились дровяники. Большая часть жильцов сделала там ямы для хранения урожаев. Когда мы приехали сюда, печей уже не было, был газ в баллонах».
С видом на замок
Соседство тюремного замка (сейчас СИЗО №1) ощущается очень сильно — двор заканчивается страшной стеной с колючей проволокой, в подворотни то и дело выходят покурить работники полиции. Однако жителей такое соседство не очень смущает: «Я считаю, что нам было хорошо. Здесь вышки, на каждой вышки стоял часовой. Чтобы у нас во дворе кого-то избили, ограбили — никогда такого не было. Сейчас все начальники, конечно, в этих квартирах больше не живут, разъехались».
Благодаря тюрьме, дома в городке были телефонизированы еще до 1940-х годов. Сама станция находилась за колючкой, а у жильцов были добавочные номера. Звонящим на том конце отвечали что-нибудь в духе «Исправдом №1 слушает», после этого можно было назвать добавочный номер, и звонящего соединяли с квартирой.
Еще один счастливый билет городок Юстиции получил в 1984 году — здесь прошел капитальный ремонт с отселением всех жильцов. Перекрытия в доме заменили, частично на железобетон, поменяли все коммуникации. Пожалуй,это единственный памятник авангарда, который получил такое внимание,будучи жилым домом. Однако в 2005 на территорию городка началось наступление застройщиков. На месте спортивных площадок возвели 17-этажный жилой комплекс. Цилиндр здания Облсуда, завершавший улицу Малышева, навсегда скрылся за новостройкой.
«Была борьба со строительством этого дома. К сожалению, у них были имперские планы, наш дом хотели снести и на его месте продолжить строительство. Застройщики искали возможность лишить нас статуса памятника, но им не разрешили этого сделать», — говорят жильцы дома Юстиции.
Несмотря на мрачное соседство, сегодня городок работников юстиции привлекает архитекторов и туристов. Его главной достопримечательностью можно назвать необычный дом, стоящий в глубине двора.
Дом-улитка
Удивительное здание было закрыто для посещения последние несколько лет. До сих пор в нем располагались какие-то недружелюбные офисы, и любопытным оставалось только догадываться, что это было в проекте городка? Баня? Фабрика-кухня? Сегодня в здании располагается хостел«Большой Урал». Его директор Андрей Ансарович Зангиров пролил свет на историю этого дома и рассказал, откуда у хостела такое знакомое всем свердловчанам название:
— Гостиница «Большой Урал» — памятник архитектуры, который находится в федеральной собственности. Провести реставрацию и даже небольшой ремонт там очень сложно. Когда гостиницу, закрыли мы всем рабочим коллективом переехали сюда. Юридически это задние памятником не является, но мы знаем, что оно привлекает архитекторов и фотографов. К тому же мы уже имели опыт управления зданием этих годов постройки. Мы отремонтировали фасад, вставили окна, сохраняя рисунок переплетов и цвет. Здание принадлежит частным лицам, у нас оно в аренде.
До войны здесь был детский сад, после его переоборудовали в детский дом. Сюда иногда приезжают выпускники этого детдома. Один из них приходил недавно — он был проездом в городе, но специально пришел навестить место, где провел детство. Это очень пожилой человек, сейчас полностью слепой, был с сопровождением. Я провел их по всему дому. Он рассказал, как здесь было в 1956 году, когда он здесь был последний раз. Рассказал, что раньше не было скатной крыши, на кровле была терраса-солярий, куда можно было выходить с лестницы. Террасу окружали пилоны, как на ДК Строителей или том же «Большом Урале». У дома была своя котельная, в подвале — банно-прачечный комплекс. Еще он рассказывал, как в этом цокольном этаже детей мыли пачками — по несколько человек в ванной.
В 1970-е годы детдом отсюда куда-то исчез, на его месте появилась отделение патологии беременности. В конце 80-х и до недавнего времени в здании располагалась фармацевтическая компания.
Здание имеет две лестницы, одна из них — просто образец конструктивистского интерьера:
Криволинейные коридоры создают удивительное пространство, когда из одной части здания ты видишь его «хвост».
«Это здание в плане как запятая, еще его называют “улиткой”, но мне кажется, этот дом всегда был как-то связан с детьми, с их ростом и развитием, так что, возможно, здание на самом деле в форме эмбриона», — объяснил ЕТВ Андрей Зангиров, директор хостела «Большой Урал».
Дому-запятой повезло — теперь здание имеет одного владельца, заинтересованного в поддержании дома внутри и снаружи. Необычный хостел можно посмотреть с помощью ЗD-тура на сайте гостиницы.
При подготовке данного выпуска «Площади эволюции» использованы материалы выставки «Городки Свердловска: от архитектурного проекта к социальному опыту» (кураторы Людмила Старостова, Лариса Пискунова, Игорь Янков), проходившей в рамках Дней конструктивизма на Урале-2016 (куратор Никита Сучков). Современные фотографии в тексте — Александр Тверской, сообщество «Екатеринбург наизнанку».
