Знаете, после Чехова мне уже ничего не страшно. Только от него мне становится так тошно, что хоть в петлю лезь, но перед этим хорошо бы кого-нибудь убить. После Антона Павловича современная литература уже мало чем может испугать. Хан Ган, я думаю, понравилась бы ему, как ценителю малых литературных форм. В своем миниатюрном романе она создала такой концентрированный сгусток проблем, что получился маленький, но убойный, как пуля, арт-хаус.
У Ёнхе была обычная жизнь: работа, дом, муж, morning routine заботливой жены, сестра, брат, родители. А дальше это сюжетный «суповой набор» превращается в кубик Рубика душевной тоски. Как его не крути, на каждой грани получается мрак и тлен.
Грань первая: знай своё место, женщина
Оно у плиты. Почитай родителей (особенно отца) и мужа своего. Ухаживай за ними, будь расторопна и услужлива, вкусно готовь и держи свое мнение при себе, оно здесь никого не интересует. Если, конечно, не хочешь получить по лицу, тупая ты мразь. Ты можешь работать и даже содержать мужчину, но помни, что обязанности жены превыше всего. Где мой завтрак, твою мать? Давай быстрей!
Грань вторая: насилие над детьми
Отец бил Ёнхе с самого детства, а вся семья смотрела на это сквозь пальцы. Все боялись и молчали, пока он раздавал пощечины. Девочка не могла постоять за себя, дать отпор, бороться, силы слишком не равны. Но прямолинейная по натуре она всегда говорила то, что думала. И он снова за это бил её.
Грань третья: насилие в браке
Уйдя из дома во взрослую жизнь Ёнхе ждали новые открытия. Насилие мужа в постели даже вроде бы как и не считается таковым. У него же есть законное право на твоё тело. Ты не хочешь? Болит голова? Да ладно, потерпи немного, ведь у мужчины есть потребности. Так что закрой рот и раздвинь ноги, по супружескому долгу накапал процентик, пора отдавать. Ёнхе не в силах была остановить насилие, но попыталась выйти за его скобки. Ее организм перестал принимать мясо, как его символ, он и так был им уже переполнен.
Сестра Ёнхе - умница, которая сама создала свой бизнес с нуля, переехала в город и купила квартиру на сто квадратов - вышла замуж за художника в вечном творческом (и финансовом) кризисе, зачем-то посадила его к себе на шею и долгие годы была озабочена лишь одним вопросом - удобно ли ему там сидеть? Но в постели всё так же: не хочешь - терпи.
Грань четвертая: навязываемые обществом стандарты
Общество очень любит совать нос не в свое дело, вынюхивать и запихивать в рамки матрицы. Любое отклонение оно воспринимает как личный вызов. Тех, кто послабее, общество может загнать до смерти, как собаку из книги, у которой сначала пошла пена из пасти, потом она харкала кровью и в итоге стала супом. Хан Ган написала про отказ от мяса, но на самом деле это про всё. Не ешь мясо? Решила не выходить замуж? Не хочешь рожать детей? Не считаешь декрет отпуском и счастьем 24/7? Да ты долбанутая. Устала? Тяжело тебе? Зажралась, гадина. Вон женщины в войну уходили рожать в поле и ничего! И чего бы ты в своей жизни не добилась, но если у тебя нет мужа, тебя всегда будут жалеть как убогую. Всё мол хорошо, да вот одинокая только.
Грань пятая: феминизм
Феминизм - это не про ненависть к мужчинам, право не брить подмышки и самой открывать себе двери. Феминизм - это когда тебе скажут “ок, дело твое, твоя жизнь, твои правила, твой выбор, делай как хочешь, живи как знаешь. И если я рядом с тобой, значит я тебя уважаю, а не использую”. Ёнхе использовали все, и никто никогда не уважал. На самом деле, в то утро, когда в ней что-то сломалась, она просто стала уважать себя сама. Она стала той личностью, которая скорее умрет, чем позволит еще хоть что-то себе навязать.
Грань шестая: анорексия
Решив отказаться от мяса, Ёнхе попала в ловушку анорексии. Она не хотела. Так получилось. Молчаливый протест против насилия в своей тарелке и борьба за свой выбор со всеми, кто пытался заставить ее есть, увы, привели к психологическому пищевому расстройству, которое в стрессовых ситуациях растет со скоростью кабачков на навозе. Кстати, нарушение сна - один из признаков анорексии. Да и много ли удовольствий было у Ёнхе в жизни? А голодание дает периодическое чувство эйфории. Но и приводит за собой последствия - шизофрению, психозы, неврозы. Ёхне была сломлена и пыталась спасти себя из психологического рабства, но ее тело дало сбой. Мир пытался ее починить, но она оказалась для него слишком сложной.
Про фильм
Я не большой знаток корейского кинематографа, но тот, что я видела, отличался таким запредельным моральным живодерством, что в какой-то момент у зрителя случается вывих эмпатии, потому что это уже за пределами человеческих возможностей. Там начинается бесконечная вселенная искусства и ее жрецов - режиссеров, сценаристов, музыкантов и писателей. Этот роман мог бы стать таким фильмом, он написан болью. Хан Ган знает о ней не понаслышке. С 14 лет она мучается от тяжелых приступов мигрени, и считает, что могла бы не стать писателем, если бы была абсолютно здоровым человеком. Но он стал бережной экранизацией книги, драмой без режиссерских фантазий и добавлений. Фильм почти слово в слово повторяет примерно половину книги. Остальное не вошло. Жаль, что это не мини-сериал из трех серий. По серии на каждого персонажа.
Про скандал
«Вегетарианка» появилась на свет 11 лет назад в 2007 году. Критики одобрили, читатели не поняли. Потом были 9 лет забвения, пока не случилось блестящего, но скандального английского перевода и Международного Букера в 2016 году. О лучшем пиаре и мечтать нельзя. Все началось с интервью, в котором миловидную переводчицу Дебору Смит спросили: «Как вы думаете, если бы не вы перевели книгу, выиграла бы Хан Канг международную премию?» Последовала неловкая пауза, которая породила новый немой вопрос: «Кто же выиграл Букер - талант писателя или талант переводчика?» Критики Южной Кореи бросили все свои силы на поиски ответа. И выяснилось, что Дебора подошла к переводу несколько более творчески, чем того ожидают от переводчика. Получился, строго говоря, не перевод, а его адаптация по мотивам романа, где Смит путает руку (pal) c ногой (bal), не может определить подлежащее в предложениях и на каждой второй странице добавила от себя в текст вензелёчков и завитушечек из наречий и превосходных степеней.Но как бы то ни было, с его помощью южнокорейская литература привлекла к себе внимание. Несмотря на ошибки роман пользовался оглушительным успехом у англоязычных читателей.На этой волне роман издали и у нас. Переводом с корейского у нас занималась кандидат филологических наук и доцент кафедры восточных языков РГПУ им. Герцена Ли Сан Юн, так что, надо думать, мы получили более аутентичный перевод романа - суровый южнокорейский постмодерн.
Про автора
Хан Ган родилась в 1970 году. Она росла в творческой семье. Ее мать новелистка. Отец тоже пишет романы. В их доме всегда было очень много книг и Хан считает, что именно это сильно повлияло на нее. Среди любимых зарубежных авторов в детстве Хан была Астрид Линдгрен, а во взрослой жизни - Достоевский.
Оригинал этого (и не только) отзыва можно почитать на LiveLib
