Мобильные телефоны в местах лишения свободы официально запрещены, но по факту есть почти у всех. Разве плохо, когда человек из-за решетки имеет возможность пообщаться с родными и близкими? однако подследственные в сизо по сотовому телефону частенько оказывают давление на следствие, а осужденные в колониях «разводят» по мобиле заочниц и не только. Так как же быть с мобильниками за решеткой?..
Пять путей проникновения
Попадают за решетку мобилы несколькими путями:
1) Через передачки от родственников.
2) Через перебросы.
3) Через проносы сотрудниками спецучреждений.
4) Через проносы осужденными из козобслуги.
5) Адвокатами (а также их помощниками).
Трудно сказать, какая «тропа» наиболее распространена - поток телефонов распределяется, наверное, примерно одинаково. Есть ли спецучреждения, где мобильников у заключенных нет вовсе? Таковых нет. Но в некоторых заведениях их совсем чуть, в других же - тысячи. На самом деле сотрудникам спецучреждений также запрещено пользоваться личной
мобильной связью на режимной территории. Верный признак того, в порядке ли дисциплина в учреждении, таков – говорят ли сотрудники по своим мобильникам в пределах изолятора или колонии. Если да, значит, и зэкам это фактически разрешено (не бесплатно, само собой).
Многие правозащитники и родственники осужденных недоумевают: что плохого в мобильных телефонах за решеткой? Ведь для человека, находящегося в изоляции, это отдушина - возможность поговорить с близкими людьми. Свидания не так часты, а даже эсэмэска с добрым словом способна поддержать, дать моральных сил. Все это так. Но есть и обратная сторона медали.
Не секрет, что подследственные по мобильнику прямо из камеры могут оказывать серьезное влияние на следствие - запугивать, подкупать свидетелей и тому подобное. Было забавно, как находящийся в «Крестах» и пожизненно осужденный экс-депутат парламента Санкт-Петербурга Юрий Шутов (ныне покойный), регулярно выходил на связь из камеры со своими адвокатами, с журналистами, даже с избирателями.
Афера, рожденная за решеткой
Кроме того, лидеры «черного» хода за решеткой частенько именно по мобильному телефону получают инструкции от воров в законе о начале той или иной акции неповиновения. Эти переговоры частенько перехватываются оперативниками ФСИИ. Мне показывали телефонную запись, на которой известный в стране правозащитник пытался уговорить «положенца» в одной из северных колоний «замутить» зону. Говорил: «Прессу подтянем, шуму много будет». Естественно, сотрудники ФСИН после таких перехватов категорически против того, чтобы мобильники за решеткой разрешили.
Сейчас многие осужденные по смартфону присутствуют на сайтах знакомств. В принципе, ничего дурного тут нет, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы есть не просило. Но частенько именно по мобильнику ушлые ловеласы в наколках разводят девушек на любовь, а вместе с ней на жирные «дачки». Но и это еще не самое страшное. Именно с зоны пошла ставшая уже печально знаменитой разводка, когда ночью (или даже днем) звонят людям, говорят, что их родственник попал в бедуй нужно столько-то денег, чтобы это дело урегулировать. Да-да, до этой аферы додумались именно зэки. Времени-то у них много. Звонили, как правило, ночью по двум причинам: в это время суток человек может не разобрать голос и бдительность его притуплена, и к тому же самим осужденным на связь проще выходить именно ночью, после отбоя.
«Абонентская плата» на счет тюремщиков
Некоторые сотрудники ФСИН против разрешения телефонов в изоляторах и колониях еще и потому, что это бизнес. Один молодой сотрудник, не так давно работавший в СИЗО, рассказывал мне, что как-то продал заключенному б/у телефон за полторы тысячи рублей. Посчитал, что все сделал ловко и незаметно. Уже через пятнадцать минут его вызвал «кум», то бишь зам по оперативной работе. Молодой сотрудник понял: все, сейчас будут с позором увольнять. Но «кум» сказал следующее:
«Ты чё демпингуешь, мы тут продаем телефоны по 3 штуки. И вообще с таких дел принято отстегивать. На первый раз тебе - предупреждение».
В некоторых спецучреждениях принято так: заключенные с мобильниками платят своего рода «абонентскую плату» сотрудникам - от 300 до 500 рублей в месяц и разговаривают себе спокойно. Представьте; в учреждении «омобиленных» зэков, скажем, тысяча. В месяц они принесут сотрудникам доход от 300 до 500 тысяч рублей! В некоторых же спецучреждениях поступают по-другому. Один осужденный рассказывал мне, что «абонентской платы» у них нет, но есть частые обыски, при которых мобила отбирается. Но ее можно выкупить за 500-1000 рублей. Такой вот коммерческий шмон получается.
Глухи и немы только по особым случаям
2005 года Министерство юстиции стало глушить мобильные телефоны в следственных изоляторах. Начали с московских СИЗО, а потом охватили и все крупные в России. Один комплект глушилки (это так называемый блокиратор мобильной связи, который излучает радиочастоты, из-за которых телефон не видит базовой станции) обходится в 100 тысяч долларов, а потому на оснащение нескольких крупнейших СИЗО ФСИН затратила несколько миллионов долларов! Глушилка создает в эфире помехи, и разговаривать, таким образом, становится проблематично. Однако многие москвичи остались недовольны нововведением! Просто глушилки создавали помехи на несколько километров вокруг «Бутырки», «Матросской тишины» и других изоляторов. А они же в центре столицы, где офисы...
Глушилки было решено усовершенствовать, «отладить», как заявили в ФСИН, Однако «отлаживают» до сих пор. К тому же глушилки показали неожиданный эффект: поскольку помехи идут волнообразно, то порой в тюрьме сигнал ловится (в какую-то минуту), а вот в километре от тюрьмы - нет. Кстати, как заявили сотовые операторы, они предлагали ФСИН услуги своих специалистов, которые бы локализировали заглушки, но тюремщики категорически отказались, сославшись на секретность своих объектов.
Жалуются и сотрудники СИЗО, которые, вопреки запрету, привыкли общаться по мобильникам (хотя для внутреннего пользования есть рации). В итоге сейчас фактически (хоть и не совсем гласно) принято соломоново решение в отечественном духе: глушилки почти не работают, за исключением дней, когда в России происходят различные выборы, крупные форумы и тому подобные важные вещи. Вот в такие дни тюрьмы глухи и немы. К тому же на ФСИН надавили могущественные сотовые операторы, которые были завалены жалобами от населения. Хотя официально по-прежнему. Считается, что тюрьмы у нас «молчат», но обратных фактов гораздо больше.
Как только в спецучреждениях случается какая-то буза типа ввода туда ОМОНа, опять-таки по мобильным телефонам зэки обзванивают правозащитников, журналистов. Нашему корреспонденту не раз звонили. Жалуются.
Это инструмент для новых преступлений!
На тему мобильных телефонов за решеткой я поговорил с сотрудником одного из региональных подразделений ФСИН. Мы не затрагивали с ним щекотливую тему регулярного пополнения мобильными телефонами спецучреждений. Тут все и так читается между строк. Я лишь поинтересовался: может, пора уже разрешить мобильники, раз уж они все равно за решеткой присутствуют? И тогда те же нечистые на руку тюремщики не смогут делать на телефонах свой незаконный бизнес! Однако мой собеседник высказался категорически против такого поворота событий:
«По телефону столько новых преступлений совершается!».
«И не только преступлений, - добавил он. - Бывают настоящие трагедии. На моей практике несколько заочниц, которых осужденные использовали и обманывали, покончили с собой. Это все результат телефонных разводов». Правда, все это не показалось мне убедительным. Те, кто имеет средства и влияние, - все равно в тюрьме телефон заимеют. А вот законопослушные зэки, если можно так выразиться, и страдают в этой ситуации больше всего, не имея возможности общаться по сотовому телефону с близкими людьми.
Прячут и в заднице
Напоследок - пару отчасти веселых историй. Начальник отряда одной из колоний рассказывал про одного гениального зэка.
Тот получил телефон, еще будучи в СИЗО.
Потом его ждала пересылка, этап, он сменил две колонии. И каждый раз, с места на место, перевозил мобильный телефон в... заднице. Причем телефон был отнюдь не дамский, а хорошая такая «труба» (дело было в конце 1990-х). Начальник отряда спрашивал этого зэка: а как прятал, когда заглядывали в это место? Тот отвечал логично: просто поглубже запихивал.
А другой заключенный любил такую шутку: звонил совершенно незнакомым ему людям, наугад набирая номер, и говорил, представляясь милиционером:
«А у вас машину угнали» или «ваша дача сгорела».
Паника и переполох на другом конце провода его страшно забавляли. Пока как-то он не нарвался на реального милиционера, который чувством юмора не обладал, а вместо этого пробил номер и по цепочке выяснил «адрес» шутника. Которому потом пришлось познакомиться поближе с бытом ШИЗ
Как у них?
В Южной Америке телефоны также запрещены, но там особенные тюрьмы: дисциплины никакой, а потому по мобильникам те, кому это по средствам, говорят спокойно и даже открыто.
Что касается США, то там мобильники запрещены для всех категорий заключенных, однако одно время контрабанда телефонов в американские тюрьмы даже превысила контрабанду наркотиков.
В Новой Зеландии, как и у нас, устанавливают глушилки мобильной сети. Однако с более очевидным эффектом.
В Англии же все согласно традициям более патриархально. Там есть специально надрессированные собаки, которые натасканы именно на поиск мобильных телефонов (интересно, чем они пахнут?).
А в Австралии после того, как отдельные заключенные стали по мобильникам угрожать семьям полицейских, их посадивших, ввели в свой УК дополнительную статью - за пользование сотовым телефоном в тюрьме австралийский уголовник добавляет к своему сроку 2 года лишения свободы.
А вот в не чужой нам Латвии с глушилками как-то приключился скандал. Управление мест заключения при Минюсте обратилось в суд с иском против бельгийской компании, которая предоставила глушилки, и потребовало разорвать договор с этим предприятием на сумму 1 миллион 100 тысяч евро. В управлении посчитали, что качество выполненных работ - отвратительное. Зэки,как ни в чем небывало, продолжают разговаривать по мобильникам.
Читали про Охоту на экстрасенсов и Группы смерти в Интернете?
