Однажды мы вышли из столовой и услышали приказ строиться повзводно. По дорожкам части бегали офицеры с чужим для ВВС, красным и чёрным, цветом петличек. Рядом с ними находился проводник серьёзной овчарки вместе с соответствующим служебным животным. Все были очень взволнованы. Кто-то из наших офицеров объяснил личному составу, столь неожиданно построенному там, где никогда раньше не было никаких построений, что в гарнизоне произошло ЧП.
Девочка, школьница, ученица пятого или шестого класса, возвращалась домой, но в лифте её зажал и ощупал какой-то рядовой нерусского национального происхождения. Почему они подумали на рембазу? Этого никто не понял. Мол у нас много кочегаров, выходцев из самых разных южных республик СССР, значит мы первые под подозрением. Якобы солдат тот что-то уронил и это что-то дали понюхать овчарке, которая теперь будет выявлять преступника в наших рядах.
Рота изменила порядок построения и овчарка всех обнюхала. Однако умное животное никого не выявило и смотрела потом на нас такими же удивлёнными глазами, как и мы на неё. В них как бы читалось «Служба, ребята, извините».
Но этим следственно-розыскные действия не закончились. Спустя 20 минут привели и девочку. Она была с папой, офицером из какой-то соседней части. Девочка проследовала путём овчарки и тоже на всех смотрела. И что бы вы думали? Опознала всё же «престкпников», да не одного, а целых четверых. Тут уже до наших офицеров стало доходить, что для неё все ребята, которые внешне отличаются от славянского типа, на одно лицо.
Подозреваемые страшно испугались. Стресс действует на людей по-разному. Кто-то молчал и стоял истуканом, а кто-то тараторил о том, что у него железное алиби, что он был у всех на виду и вообще в 20 километрах от того дома.
Тут появился замполит части. Человек он был тяжёлый, характер мощный, крутой, но всё же он был сторонником того, что всё должно быть по правилам. Разумеется, весь этот цирк с опознанием никак нельзя назвать следственно-розыскными действиями. Никакого права никто не имел выявлять подозреваемых таким образом, обнюхивать и осматривать, уже по той причине, что следствием должны заниматься военные юристы, а все опознания проводиться в рамках следственно-розыскных мероприятий, а не просто так.
Конечно, ретивому отцу того ребёнка подозреваемых выдавать никто и не думал. Наши офицеры его сразу оттеснили, но всё равно — палку перегнули. Замполит части быстренько скомандовал отправить нас по местам, включая «подозреваемых». Девочка то показывала на одного, то на другого. В общем — какая-то глупая игра.
Настоящее следствие потом было и виновный был найден. Он к нашей части никакого отношения не имел. А нам о том объявили под видом напоминания о необходимости соблюдения дисциплины, хотя на самом деле — для того, чтобы пресечь все кривотолки. Интересно, что реальные следователи никого из нашей части даже на допрос не вызывали.
Если Вам интересны мои истории, ставим палец вверх и подпишитесь на мой канал — тогда истории о службе в ГСВГ будут чаще появляться в Вашей ленте новостей. Спасибо Вам за внимание!
