Американский антрополог Хелен Фишер (Helen Fisher) вот уже около 50 лет изучает биологию любви и привлекательности. Она убеждена, что любовь — это не эмоция, а влечение. Люди убивают и умирают ради любви. Любовь находит свое проявление во всех культурных формах: стихи, скульптуры, песни, романы, мифы и легенды. В более чем 175 странах люди оставили свои результаты этого мощного наваждения. Но почему же тогда оно не останавливает некоторых людей на пути к измене?
Причем, по мнению Хелен Фишер, это влечение гораздо сильнее сексуального. Если кто-то откажется спать с вами, вы вряд ли решите убить себя. Но если вам отказали в любви — дело приобретает серьезный оборот. Говоря простыми словами, объект любви становится для влюбленного центром Вселенной. К нему неумолимо тянет, фиксируются только положительные черты характера и поступки и совершенно игнорируются отрицательные. Становится больше сил, появляется чувство жгучей ревности, и все, что нравится объекту, становится важным и особенным: ее бокал вина особенный, его одеколон можно узнать среди тысячи других. Один китаец написал в своих стихах: «Я не в состоянии убрать бамбуковую подстилку. В тот вечер, когда я привел тебя домой, я наблюдал, как ты ее расстилаешь». Он буквально зациклился на этом предмете, потому что тот приобрел особую значимость.
Основными чертами романтической любви являются: жажда, мотивация, наваждение.
Последнее особенно хорошо себя проявило во время ЯМР-исследования мозга 32 безумно влюбленных людей, которое профессор провела вместе с группой ученых. Перед томографом участникам эксперимента задавали ряд вопросов. Главный вопрос: «Какой процент дня и ночи вы думаете об этом человеке?» Все неизменно отвечали: «Весь день. Всю ночь. Я не могу перестать думать о нем / о ней».
Один из последних вопросов: «Вы бы отдали свою жизнь за нее или него?» И, само собой, люди всегда не задумываясь отвечали: «Да!» — как будто их просто просили передать соль.
Затем мозги влюбленных просканировали, когда они смотрели на объект любви и на что-то нейтральное (это дало возможность наблюдать мозг в возбужденном состоянии и в состоянии покоя). Активность обнаружилась во многих участках мозга, но одним из основных был тот, который обычно активизируется при употреблении кокаина или испытываемом оргазме.
Поэтому романтическая любовь — это вовсе не эмоция. Это влечение, которое обусловлено двигателем мозга, жаждущей его частью. Чем более пылкая любовь, тем больше дофамина выбрасывается в организм. В свою очередь, он активизирует систему поощрения в мозге, которая отвечает за общее возбуждение, ощущение удовольствия и мотивацию стремления к награде. Примерно то же самое происходит, когда мы хотим и получаем шоколад.
Но почему случаются измены, если любовь вознаграждает и доставляет удовольствие?Романтическая любовь — лишь одна из трех в корне различных формаций мозга, участвующих в этом процессе.
Первая — сексуальное влечение, жажда сексуального удовлетворения. По словам профессора Фишер, это можно назвать «невыносимым нейронным зудом», который постоянно напоминает о себе, будто голод.Вторая — романтическая любовь, этот восторг, наваждение ранней любви.И третья формация — привязанность, ощущение покоя и уверенности, которое вы чувствуете к «долгосрочному» партнеру.
«Я думаю, что есть какой-то дарвинистический смысл в этом всем, — продолжает Хелен. — Сексуальное влечение появилось, чтобы мы вышли в мир в поисках партнеров. Романтическая любовь возникла, чтобы силы для спаривания были нацелены на кого-то одного. А привязанность, третья формация мозга, образовалась для того, чтобы мы могли терпеть этого человека достаточно долго и вместе вырастить ребенка».
Проблема заключается в том, что эти три формации мозга — страсть, любовь и привязанность — не всегда взаимосвязаны. Они могут совпадать, конечно. Во время секса может произойти всплеск уровня дофамина, который приводит к влюбленности. В момент оргазма вырабатываются окситоцин и вазопрессин, которые связаны с привязанностью и вызывают ощущение неземного единства с партнером.
И все же случается так, что вы можете испытывать глубокую привязанность к постоянному партнеру, переживать интенсивную влюбленность в кого-то другого и одновременно вожделеть третье лицо. «Если коротко, то мы способны любить нескольких людей одновременно», — подводит итог профессор Фишер. Поэтому нет ничего удивительного в том, что мы можем лежать ночью в кровати и метаться между глубокими чувствами к одному человеку и серьезными романтическими переживаниями относительно другого.
«Если честно, я не думаю, что мы созданы для счастья, — напоследок признается профессор. — Мы животные, созданные для размножения. На мой взгляд, наше счастье — плод наших стараний. И я думаю, что тем не менее мы можем строить хорошие взаимоотношения».
Все вышесказанное может звучать цинично в контексте разговора о любви, однако Хелен не отрицает, что, несмотря на все эти простые и неизбежные биологические процессы, в любви все еще имеют место загадка и «волшебство». Ведь есть масса причин, почему мы влюбляемся в одного, а не в другого: фактор времени, близости, тайны. Вряд ли кто-то станет отрицать, что зачастую мы влюбляемся в человека, в котором есть какая-то загадка. И это, кстати, тоже связано с уровнем дофамина в мозгу, который повышается и выводит на грань любви. Мы также влюбляемся в тех, кто совпадает с нашей «картой любви» — неосознанным или осознанным списком черт, который мы выстраиваем по мере взросления. И, как уже было сказано, каждый сам кузнец своего счастья. Поэтому даже если биологически мы склонны к изменам, мы не должны забывать о культуре, преданности, верности и других моральных принципах, которые делают нас людьми.
