Как чудаку-ученому из Крыма удалось сохранить на территории Бурятии почти исчезнувший вид пушного зверька – в истории жизни Зенона Сватоша.
Баргузинский заповедник, он же первый заповедник в стране, в этом году отметил 101-й день рождения. До сих пор это одно из красивейших мест в Бурятии с почти нетронутой природой, а ещё здесь обитает множество животных, которых нигде более нет. Каким же чудом они сохранились? Может быть, ответ вы найдёте в истории жизни Зенона Сватоша, тоже полной необъяснимых чудес…
От Африки до Арктики
Сын чешских эмигрантов Зенон Францевич Сватош родился далеко от Бурятии – в станице Крымской (Кубанской области) в 1886 году. С детства он увлекался биологией, в частности, любил наблюдать за жизнью животных. Это и определило его выбор профессии. Рано потеряв родителей, осиротевший Зенон переехал к родственникам в Крым, где в Симферополе окончил реальное училище. И тогда же осуществилась его тяга к путешествиям: в столь юном возрасте он принял участие в экспедиции в Бухару… Знал ли он, что однажды окажется в Сибири.
Начался профессиональный путь Зенона Сватоша в Зоологическом институте Санкт-Петербурга с должности специалиста-препаратора. Первая заграничная командировка состоялась в 1911-1912 годах в Африку. В ту африканскую экспедицию 1911 года Сватош ехал с князем Горчаковым в качестве зоолога-препаратора. Зоологический музей Императорской академии наук поручил ему сбор коллекционного материала. Стрелял львов, буйволов и слонов, охотился накрокодилов, собирал крабов и ловил рыбу в пересыхающих речках неподалеку от Килиманджаро. В 1912 году вернулся в Петербург.
А далее события развивались стремительно. Едва он успел повидать жену, как пришлось расстаться: для важнейшей экспедиции Русанова понадобился опытный зоолог-препаратор, и академия наук прикомандировала к экспедиции именно Зенона Сватоша. Так, после жаркой Африки он отправился на Крайний Север, в Арктику. Правительственная экспедиция ставила целью обследование Шпицбергена и возможности морского судоходства в полярных областях. Короткий морской путь до восточных краев России – это можно сравнить по значению только со строительством Транссиба.
Поэтому по завершении работ на Шпицбергене было принято решение идти на восток. Русанов намеревался обследовать маршрут Севморпути и дойти до Тихого океана. В августе 1912 года пути Русанова и Сватоша разошлись. С мыса Финнесет попутным пароходом зоолог и ещё два товарища с материалами экспедиции уехали на большую землю. Судьба хранила Сватоша, убрав из обречённой экспедиции, потому что он ещё не сделал главного в своей жизни. Русанов же на боте «Геркулес» пошел на восток. Больше ни «Геркулеса», ни его команды никто не видел.
Спасая казну
Между тем с началом мировой войны, к которой Россия была категорически не готова, правительство бросилось искать источники пополнения бюджета. Ведь союзники по Антанте, ради спасения которых Россия и вступила в войну, ссужали в долг под огромные проценты.
Денег же на вооружение требовалось много. Одним из традиционных источников тогда была добыча «мягкой рухляди» - пушнины. Только вот беда: неограниченный промысел пушных зверей привёл к их полному истреблению в западных регионах страны. Особенно катастрофическим было положение с соболиным поголовьем. Поэтому было решено организовать «соболиные экспедиции» в различные районы Сибири.
Так то Сватош и оказался в районе Баргузинского хребта, где издавна добывали чёрного соболя, наиболее ценного из всех пород этого зверька. Но результаты экспедиции 1914 года оказались плачевными – учёные насчитали всего несколько десятков голов баргузинского соболя. Казне этот соболь ничем помочь не мог, потому что оказался на грани исчезновения. И случилось второе чудо: в 1916 году правительство империи приняло решение об учреждении первого в России Баргузинского соболиного заповедника, которое император утвердил своим указом!
Суровые баргузинские охотники
Первым директором заповедника стал не чех Сватош, поймавший первого живого соболя, а Константин Забелин. Кусок тайги отмерили немалый - почти полторы сотни вёрст вдоль берега Байкала, от Чивыркуя до Валукана. Зенон Сватош стал заместителем директора по научной части. В 1924 году после перевода Забелина Сватош был назначен директором и работал, с коротким перерывом, до самого выхода на пенсию, до 1945 года.
Становление заповедника пришлось на годы мировой войны, переросшей в войну Гражданскую, а затем и в период, названный историками «разрухой». Борьбу Сватоша за сохранение соболя, когда вокруг рушилась страна, описал в своих повестях Михаил Жигжитов, сам страстный охотник. Зенон Сватош ходил к известным охотникам, с учреждением заповедника ставшим браконьерами. Те не понимали, почему вдруг стало нельзя добывать зверя в родных местах. Сватошу приходилось беседовать с ними, убеждать, что соболя нужно оставлять на расплод, иначе его совсем не останется в тайге.
Охотники, если им встать поперёк дороги, были страшнее медведя. Однако Сватоша так и не убили. Народ в Подлеморье суровый, но честный. Браконьеры видели, что не корысти ради чудак-учёный не даёт им бить соболя. Так, Сватоша охотники зауважали, а некоторые браконьеры даже стали егерями. И случилось ещё одно чудо в жизни Сватоша — баргузинский соболь стал постепенно восстанавливать численность в пределах заповедника. После он и вовсе расширил ареал обитания, постепенно расселяясь за пределы заповедника.
Человек и теплоход
Но прежде было непросто. О первых годах существования заповедника сам Сватош писал: «Стража, не получая жалования, разбрелась. Питомник, несмотря на достигнутые в нём результаты, пришлось ликвидировать. Некоторое улучшение началось с 1921 года, когда на заповедник было обращено внимание Центруправления рыбохоты. В начале 1922 года, будучи помощником заведующего и не имея в своем распоряжении ни одного стражника, я задержал 20 браконьеров. Осенью 1922 года на службе было уже 9 егерей. С начала 1923 года явилась возможность вооружить всю стражу, хоть подыскать надёжных егерей при малом окладе жалования и ежемесячной задержке его было трудно. С 15 октября 1924 года в моём распоряжении хотя и было 12 егерей, но из них только 4 опытных и знакомых с местностью».
Кроме того, Сватош занимался и чисто научной работой. Он был первым из исследователей, использовавших биоматериал для определения репродуктивных показателей популяции соболя. Ежегодно препарируя до 70 тушек самок соболя, разработал рекомендации по подкормке зверьков в период бескормицы, собрал первые сведения по миграции баргузинского соболя и наблюдению за ним в неволе. Его материалы по биологии байкальской нерпы считались самыми полными для своего времени. В музеи страны от Сватоша поступали коллекции птиц, млекопитающих, грунта из Байкала и приозерных рек.
И все же главная его заслуга в том, что через десять лет после организации заповедника соболь появился на восточных склонах Баргузинского хребта, на западных распространился вплоть до Байкала, а к 1934 году заселил весь заповедник и начал переходить в охотничьи угодья. Уже в 1939 году охотоведы Восточной Сибири стали выпускать соболя в те места, где он был полностью истреблен. Процесс восстановления численности соболя пошел по всей Сибири.
В 1945 году Сватош вышел на пенсию. Работал в местном районо. Он создал первый в районе музей природы: принес экспонаты из дома. Срезы с ног слона и бегемота смолоду хранил как память об Африке, а тут отдал. Как-то осенью 1949 года охотник Костя Горячев принес из тайги двух медвежат. Зенон Францевич вечером зашел поглядеть на них. Накормленные молоком из соски медвежата играли в ограде. Сидя на крыльце с кружкой чая в руках, Сватош вдруг повалился на бок. Спасти его не удалось.
Память же о Зеноне Сватоше жива до сих пор. Благодарные земляки увековечили его имя в названии теплохода, который совершает рейсы по Байкалу в прибрежной части заповедника, в селе Баргузин есть улица, названная в его честь, сохранился дом, в котором он жил. А баргузинского соболя сегодня можно встретить даже… в Амурской области. Вот такая история.
Источник: arigus.tv
