Из цикла "Пленники судьбы"
В новогоднюю ночь 31 декабря 1825 года, уже после событий на Сенатской площади, на заставе в местечке Белая Церковь арестован младший Александр Фёдорович Вадковский.
«Окружили меня человек до 40-ка нижних чинов, которых я спросил: - Что вас так много, не в сборе ли полк? На что они отвечали, что их собрали, дабы меня арестовать. После чего я слез с саней и, сопровождаемый конвоем, пошёл к командующему 9 пехотной дивизией генерал-майору Тихановскому».
Накануне, 29 декабря, Сергей Иванович Муравьев-Апостол решил начать восстание Черниговского полка. Вечером он отправил унтер-офицера Какаурова в Белую Церковь, где размещался 17-й Егерский полк, с запиской к подпоручику этого полка Александру Вадковскому. В ней он просил о встрече в Василькове.
30 декабря 1825 года в четвертом часу дня на городскую площадь начали сходиться роты восставших. «Пока ещё толпились на площади, полной любопытных, - запишет в историческом очерке "Белая Церковь", написанном со слов очевидцев, Фёдор Вадковский, - прискакал прапорщик 17-го Егерского полка Александр Вадковский и тотчас же ускакал обратно, дав обещание Муравьеву присоединить несколько рот к восстанию. По прибытии в Белую Церковь (штаб 17-го Егерского полка ), он тотчас был арестован...».
Лишь ночью 3 января мятежный полк остановился в пятнадцати верстах от Белой Церкви в местечке Пологи. И только там Муравьев-Апостол понял, что помощи не будет, командование отвело ненадежный 17-й егерский полк из Белой Церкви в противоположную сторону.
Как отметил Следственный комитет: «Участия (в тайном обществе – прим. автора) он никакого не брал до тех пор, как Сергей Муравьев вызвал его в Васильков, куда он приехал самовольно, и, объявив, что общество открыто, просил, чтобы он, Вадковский, старался привести свой полк. Он… обещал стараться о том, ежели полк собран будет на усмирение Черниговского. На возвратном пути он был взят».
Александр Фёдорович Вадковский родился 20 августа 1801 года. Крестили его 26 августа в приходской церкви Святых и Праведных Симеона Богоприимца и Анны Пророчицы в Петербурге.
Биография его почти ничем не отличалась от жизни старших братьев. «С самого начала был отдан в пансион в Москве, где находился почти два года, после чего был в Петропавловском училище года полтора, а потом уже воспитывался в Петербурге и окончил свои науки с французским учителем, аббатом Лемри. Учителя ходили ко мне из Пажеского корпуса, потому что я сам был пажем, хотя никогда не жил в корпусе», - сообщал Александр Вадковский о себе Следственному комитету.
В апреле 1819 года он всё по той же семейной традиции поступил на военную службу подпрапорщиком в лейб-гвардии Семёновский полк.
В то время там служили его братья Иван и Фёдор. «Семёновская история» не пощадила и Александра Вадковского.
После бунта 24 декабря 1820 года его тем же чином откомандировали в Северский конно-егерский полк.
Именно обида за этот перевод из гвардии особенно повлияла на протестное настроение в отношении режима младшего Вадковского. «Откровенно скажу, - не скрывал он на допросе, - что вольнодумческие и либеральные мысли врезались во мне со времени перевода моего в армию из бывшего Семёновского полка. Во-первых, что не позволено мне было служить в одном полку с братом моим. Во-вторых, - что тем же чином был переведен в армию, а в третьих, - что в течение пяти лет, что не служу в армии, не позволено мне было иметь ни отпуска, ни отставки, ни перевода в другой полк, тогда как обстоятельства мои непременно сего требовали…».
Декабрист Михаил Павлович Бестужев-Рюмин, впоследствии повешенный в составе пятерых главных заговорщиков, в своих показаниях на допросах утверждал, что «Южное общество полагало свои надежды на 19-ю дивизию… Сверх того на Северский конно-егерский полк, ибо там были полковник Грабе и поручик А. Вадковский».
И не случайно! Александр Вадковский, младший из братьев-бунтарей собирался принять самое активное участие в восстании на юге.
В отношении его начальник Главного штаба 1-й армии 7 января 1826 года докладывал Дибичу: «В мятеже Черниговского пехотного полка участвовал также 17-го егерского полка подпоручик Вадковский, поступивший в сей полк из бывшего Семёновского полка. Сей Вадковский доставлен сюда скованным. В допросе он показал, что, принадлежа к тайному обществу, по требованию Муравьёва присоединился к мятежу...»
12 января в Житомире, Александра Вадковского дважды допросили, в присутствии командира войск 3-го пехотного корпуса полковника Паулина. Он, как всегда, был откровенен: «К тайному обществу я принадлежу уже три года, т.е. с 1823 года, приглашён был к оному родным братом моим, конно-егерского полка корнетом Фёдором Вадковским, им же принят, но собственно обществу названия не знаю, дал расписку с клятвой, дабы сохранить связь с обществом, коего целью есть быть свободным. Минувшего года декабря 30 числа получил я Черниговского полка от полковника Муравьева-Апостола записку на квартире своей от неизвестного человека, в которой он уведомлял, что упомянутое общество открыто… Офицеров 17-го егерского полка, чтоб кто принадлежал к обществу мне не известно…»
14 января Вадковского-младшего отправляют в Могилёв для последующих допросов.
Только 28 января 1826 года жандармский поручик Суходольский отконвоировал Александра на петербургскую гауптвахту Главного штаба. Плац-майор Подушкин составил опись вещей арестованного: золотые часы, две перовые подушки и 115 рублей ассигнациями.
Лишь на следующий день его перевели в камеру Петропавловской крепости с сопроводительной запиской: «Присылаемого Ватковского 2-го посадить по усмотрению и содержать строго».
Благородство Сергея Муравьёва-Апостола, брата Фёдора и других товарищей, спасло Александра от сурового наказания. Своими показаниями декабристы смогли убедить Следственный комитет в том, что младший Вадковский был «...принят в ...общество родным братом своим, который увлёк его в оное, несмотря на сопротивление его. Знал цель оного - введение конституции. Участия он никакого не брал до тех пор, как Сергей Муравьёв, вызвав его в Васильков, куда приехал он самовольно, и объявив, что общество открыто, просил, чтобы он, Вадковский, старался привести свой полк. Он, отказавшись от сего, обещал стараться о том, ежели полк собран будет на усмирение Черниговского. На возвратном пути он был взят. Отвечал чистосердечно и с раскаянием...
По докладу Комиссии 15-го июня высочайше повелено, продержав ещё четыре месяца в крепости, выписать в Моздокский гарнизон и ежемесячно доносить о поведении. О переводе его отдано в высочайшем приказе 7-го июля».
Краткая служба Александра Вадковского в Моздокском гарнизоне запомнилась лишь тем, что комендант гарнизона полковник Карл Занден-Пескович получил замечание за фамильярное обращение с поднадзорным Вадковским. В оправдательной записке он признавался, что, с ним был «на приятельской ноге», в неслужебное время «играя в биллиард». Но «Столь известный, по мерзостным злоумышлениям, человек, каков Вадковский, возбудил во мне мысль выпытать, посредством притворного дружелюбия, не скрывает ли он доныне каких-либо вредных и мятежнических намерений под личиной уныния и задумчивости... Невзирая, однако ж, на усилия мнимой своей приязни, не удалось мне вкрасться в доверенность сего человека, и я ничего более не мог узнать, кроме того, что он, хотя и не одобряет братнина поступка (Фёдора Вадковского - прим. автора), но жалеет об его участи...»
В 1827 Александра Фёдоровича перевели в Таманский гарнизонный полк, в составе которого он проявит себя в штурме Анапы.
В июле 1828 года начальник 20-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Панкратов возбудил ходатайство перед И.Ф. Паскевичем о переводе декабристов Александра Вадковского и Дмитрия Арцыбашева «в какие-либо полки действующей Армии, дабы они имели случай ещё более загладить свои поступки».
В своём рапорте главнокомандующему Отдельным Кавказским корпусом генерал-лейтенант Панкратов отмечал, что подпоручик Вадковский и прапорщик Арцыбашев: «не только во всех сражениях отличали себя храбростью и неустрашимостью, но даже подавали пример другим офицерам строгой подчиненности начальству и исполнения всех обязанностей, сопряженных с их званием».
Вследствие этого ходатайства Александр Фёдорович получил назначение в Севастопольский пехотный полк в отряд Паскевича, с которым принял участие в русско-турецкой войне 1828-1829 года, в штурме и взятии Эрзерума.
Судьба оказалась более благосклонной к Александру Фёдоровичу Вадковскому.
Он выжил в сражениях.
Выйдя в отставку 19 августа 1830 года «за болезнью», Александр Вадковский жил в имении Гавриловка Кирсановского уезда Тамбовской губернии под строгим полицейским надзором без всяких перспектив, коих: «По соучастии с Муравьёвым в возмущении Черниговского полка не достоин».
Он не забывал старшего брата, часто навещал Ивана в их елецком имении в селе Богословском.
Только в ноябре 1837 году Александру Вадковскому разрешили въезд в столицы.
27 февраля 1840 года орловский губернатор уведомлял о поездке поднадзорного в Москву тамошнего обер-полицмейстера: «Не лишним считаю присовокупить, что он, г. Вадковский, по ведомостям, представленным земской полицией, показывался – имеет дерзкий характер и склонность заводить дела».
Со временем Александр Фёдорович всё больше предпочитал своё елецкое хозяйство и семейную жизнь с Надеждой Андреевной Волковой. К сожалению, детей у них не было. Может быть, поэтому он периодически отказывался от своей доли в наследстве умерших родственников. Так было и осенью 1845 года, когда после смерти бездетной двоюродной сестры В.А. Ланской, её ярославское имение досталось ему, но он отказался от своей доли наследства в пользу племянника - сына рано умершего брата Павла.
Предположительно Александр Фёдорович Вадковский скончался в конце 1845 года, в своём имении в селе Гавриловка Кирсановского уезда Тамбовской губернии.
Продолжение следует... Автор: Владлен Дорофеев
Подробности в книге Владлена Дорофеева "Бунтарский род Вадковских" https://ridero.ru/books/widget/buntarskii_rod_vadkovskikh/
Публикации автора из цикла «Бунтарский род Вадковских»:
Фотоматериал использован из свободного доступа Яндекс и является иллюстрацией мыслей автора.
Спасибо за внимание!
