встречались дважды. Первый раз в уманском котле, в котором летом 1941 года погибли 6-я и 12-я советские армии.
Е.А. Долматовский впоследствии вспоминал:
"Нас привели в село Подвысокое, два дня назад бывшее центром нашей окруженной группировки. В здании школы, где размещался недавно наш штаб, находился теперь штаб немецкой дивизии. Парты были выволочены во двор, они стояли полукругом перед крыльцом. Нас посадили за парты. Шел холодный дождь.
На крыльце школы появился немецкий генерал. Он был стар или показался мне старым, хотя вид у него был бравый, и резиновая накидка кофейного цвета щеголевато лежала на его плечах. Генерал осмотрел нашу печальную группу, к которой присоединили еще несколько командиров, подобранных на подсолнечных плантациях. Переводчик объявил:
- С вами хочет говорить генерал фон Даниэльс.
Генерал заговорил несколько напыщенно, постукивая стеком по перилам крыльца. Я хорошо запомнил его речь, несмотря на туманный заслон, вызванный ранением в голову и долго еще потом мучивший меня. Генерал говорил, что на днях будет взята Москва, что война подходит к концу и останется только расправиться с Англией. Он очень умело и както четко унижал нас, обещал, что так же, как мы, за партами скоро будет сидеть и верхушка Красной Армии.
Закончив речь, Даниэльс несколько картинно покинул крыльцо, а мы остались сидеть за партами, не в силах глянуть друг другу в глаза."
Вторая встреча произошла в конце января 1943 года под Сталинградом, когда остатки 376-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта фон Даниэлса, после переговоров с командирами 57-й армии Ф.И. Толбухина перешли реку Царица и сложили оружие.
"В штабе фронта я сбивчиво объяснил, что у меня с Даниэльсом старые счеты и есть необходимость поговорить. Было испрошено у командующего фронтом К. К. Рокоссовского разрешение на небольшой спектакль. Рокоссовский строго предупредил, чтобы никакого издевательства над пленным! Накануне ночыо я мучительно вспоминал слова, которые говорил генерал в августе 1941 года, обращаясь к пленным в Подвысоком.
Генерала фон Даниэльса доставили в здание школы (кажется, это происходило в селе Малая Ивановка), посадили за парту. Да, тот самый, но понурый, мрачный... Я встал перед ним и фразу за фразой стал повторять то, что Даниэльс говорил нам тогда в Подвысоком, только переворачивая все в обратный адрес, и старался быть сдержанным, чтобы выполнить приказание Рокоссовского. Но Даниэльс разозлился, встал и заявил присутствующим штабистам, что комиссар над ним издевается. Мне пришлось дальше произносить дальнейшую речь по-немецки:
- Я только повторяю ваши слова, генерал. Вспомните прошлогодний август, уманское окружение, школу в селе Подвысокое и группу раненых командиров, сидящих за партами. Я - один из тех командиров!
Фон Даниэльс был ошеломлен: - Фатально! Невозможно!
Вероятно, для штабистов сцена эта могла выглядеть несколько театрально. Но не для меня и не для фон Даниэльса."
Вскоре после пленения Даниельс вошел в комитет "Свободная Германия".
