Здесь всё очень скучно
Единообразно
Здесь воздух тяжёлый
Везде всё заразно
С.Дербилов
Хранилища ракет и ядерный арсенал
Продолжаем изучение боевой стартовой позиции номер 22 (БСП-22) для ракет Р-16 наземного старта 52-ой ракетной дивизии. В прошлом репортаже мы осмотрели стартовые столы, соединяющие их потерну и сопутствующую инфраструктуру, а так же познакомили своих читателей с историей дивизии и устройством баллистической ракеты Р-16 первого поколения. Сегодня нас ждет не менее увлекательное путешествие в святая святых ракетного полка - закрытую даже от своих зону, где обитали "головастики".
От левого старта идем в сторону монтажно-испытательного корпуса (МИК). На БСП-22 МИК вместе с хранилищем ракет расположен недалеко от левого старта, а на противоположном краю БСП расположено одиночное хранилище ракет (заглавное фото поста). Этим БСП-22 отличается от типовой схемы.
А теперь, вернувшись обратно к АДС, пройдем в святая святых БСП-22, в так называемую ремонтно-техническую базу или РТБ - площадку хранения и обслуживания специзделий или ядерных боеголовок (13). РТБ вынесено на специальную площадку между хранилищами ракет правого и левого стартов и туда ведет отдельная дорога. Обслуживала РТБ специальная часть, подчиненная не 52-ой РД, а напрямую 12-му ГУ МО СССР.
Небольшое отступление о системе охраны БСП.
Стартовые позиции, со всей находящейся там техникой, ядерными зарядами, взрывоопасными и ядовитыми компонентами топлива, были не только важными и секретными, но также и потенциально опасными объектами. В самые первые годы существования РВСН они охранялись караулами, которые выставляли часовых у каждой машины, ракеты и сооружения. Этого было явно недостаточно, в связи с чем, с 1963 по 1969 год, проводятся многочисленные мероприятия для качественного усиления охраны и обороны стартовых позиций. Строятся специальные помещения для несения караульной службы, оборудуются стационарные убежища для защиты личного состава, создаются системы инженерных заграждений, сигнализации и технических средств поражения. В 1964 году в ракетных полках формируются Роты Электротехнических Заграждений и Минирования (РЭЗМ), на которые возложили функции непосредственной охраны и обороны, включая установку и обслуживание технических средств охраны и минно-взрывных заграждений. По приказу командующего РВСН маршала Советского Союза Н.И. Крылова, каждая стартовая позиция оборудовалась как опорный пункт с круговой обороной, способный собственными силами и средствами противостоять диверсионным действиям противника.
В 1969 году был организован переход с караульной службы на боевое дежурство. Караульные помещения приспосабливаются к ведению боя, строятся долговременные огневые сооружения, дополнительно устанавливаются электризуемые заграждения, личный состав вооружается гранатами и пулемётами. Получившиеся Дежурные Силы Охраны и Обороны Караула (ДСОО-К) были включены в состав дежурных сил ракетных полков. К началу семидесятых годов, средства охраны дивизиона выглядели следующим образом. Во-первых, это три-четыре ряда заборов из колючей проволоки на высоких бетонных столбах, с вышками для часовых по краям секторов и парными патрулями между рядов. Во-вторых, это комплекты электромеханических средств охраны «Тантал» с ёмкостными сигнализациями «Зона» и датчиками СД-30. В-третьих, это электризуемые заграждения П-100, представлявшие собой четырёхметровую тонкую сетку, установленную под углом между двумя внутренними рядами ограждений. По ней был пропущен электрический ток напряжением около четырёхсот вольт. При объявлении тревоги включался «боевой режим» с напряжением примерно тысяча восемьсот вольт. Ежедневно, для осмотра «сетки» караулом и взводом охраны, электричество на некоторое время отключали. При необходимости для этого привлекались и дополнительные силы. Каждый из уходивших в зону ограждений получал жетон и отмечался в специальном журнале, а перед включением электричества обязательно проводилась проверка выхода личного состава из зоны. С внешней и внутренней стороны ограждений висели предупреждающие таблички. Далее, в-четвёртых, это минно-взрывные заграждения «Кактус». Надо сказать, что в мирное время подразумевалось использование, в основном, сигнальных мин, чтобы не взорвать собственных недисциплинированных солдат – излишне любопытных или ушедших по короткой дороге в самовольную отлучку. И в-пятых, это долговременные огневые сооружения, а так же личный состав ДСОО-К, в случае необходимости занимающий позиции по периметру с обеих сторон заграждений. Вся эта практически непреодолимая система охраны охватывала как стартовые, так и технические позиции каждого дивизиона. Через нее не могли пройти ни человек, ни животное. РЭЗМ частенько занималась разделкой лося или кабана, попавшего на электрическую сетку.
Не смотря на столь серьёзную защиту, в пределах технических позиций дивизионов имелись отдельно выделенные и отдельно охраняемые территории с особым пропускным режимом. Там располагались техзоны, так называемых, сборочных бригад Ремонтно-Технических Баз (РТБ) – подразделений ядерного обеспечения. В каждом ракетном полку имелась своя РТБ, но при этом она являлась самостоятельной воинской частью со своим номером. Части РТБ входили в систему 12-го ГУ МО СССР и подчиняясь исключительно своему собственному начальству из шестого отдела штаба РВСН. В каждой техзоне РТБ имелось два специальных сооружения, расположенных примерно в пятидесяти метрах друг от друга. Одно предназначалось для хранения, а второе – для обслуживания ядерных боезарядов. Назывались они, соответственно, № 20 «зал хранения боезапаса» и № 21 «сборочный зал». Входы в них закрывались особо прочными стальными гермодверями. Для постоянного поддержания строго определённого температурно-влажностного режима, оба сооружения оборудовались климатическими установками... Открыть или закрыть любое сооружение (зал) могла только группа в составе двух ответственных офицеров дежурной смены и только в присутствии двух начальников – караула и дежурной смены сборочной бригады. Закрывая залы, двери опечатывали. Пеналы с ключами и печатями сооружений, в свою очередь, опечатывались личными печатями ответственных и сдавались в караул. Снаружи, на «крыше» одного из сооружений, находилось укрытие для часового – бетонный колпак с бойницами. Рядом с входами оборудовались погрузочные площадки с электроталями на бетонных столбах. Туда вели достаточно качественные дороги, по которым могли подъезжать специальные транспортные машины. Однако, перевод боеголовок из залов на погрузочные площадки, а так же и в обратном порядке, осуществлялась вручную.
Непосредственный доступ к ядерным зарядам имел лишь строго определенный круг лиц. Все операции с ними – будь-то распаковка-запаковка транспортных контейнеров, снятие параметров, регламент или установка на ракету – выполнялись личным составом сборочных бригад РТБ. Он состоял из 10-15 офицеров и нескольких прапорщиков, подразделяясь на два расчёта – регламента и стыковки. В связи с особой секретностью своей службы, они зачастую носили военную форму с эмблемами лётчиков, связистов или танкистов, хотя не имели к ним никакого отношения. За пределами РТБ никто из них никогда не рассказывал, в каком именно подразделении служит и чем именно там занимается. Из-за этого их иногда называли «глухонемыми». Однако, куда более распространённым было другое прозвище – «головастики», так как сборочные бригады отвечали за хранение и состояние боеголовок.
При наличии соответствующего приказа, готовый к применению ядерный заряд монтировали в головную часть, которую затем помещали в специальный механизм машины-стыковщика 8Т318 (наименование машины дано для Р-12, возможно у Р-16 оно было другим), способный перемещаться в вертикальной и горизонтальной плоскостях. Боеголовку устанавливали, предварительно выровняв соосно с ракетой. Вся процедура стыковки занимала около получаса. После её завершения, ответственность за сохранность ядерного заряда переходила к командиру ракетной части. Головные части первого залпа хранились в готовности к немедленной стыковке. Высшая степень готовности для ядерного заряда называлась «СГ-5». Несмотря на все средства охраны и обороны, принималась во внимание и возможность захвата РТБ противником. В этом случае спецсооружения вместе со всем их содержимым должны были быть полностью уничтожены, для чего в определённых местах заранее устанавливались мощные заряды взрывчатки.
В определённые периоды времени, на этих ГЧ в монтажно-испытательном корпусе проводили регламентные работы. В их процессе осуществлялась плановая замена составных частей, у которых заканчивались сроки гарантии. При этом периоды регламента у ракет и ядерных зарядов совпадали, что позволяло временно снижать готовность только одной боевой единицы. Ежедневно, перед началом работ, проводились инструктаж по технике безопасности и обязательное медицинское обследование. При любых отклонениях здоровья от нормы доступ к ядерным боеприпасам был запрещён. Огромное внимание уделялось любым мелочам. Например, все инструменты, начиная с простой отвёртки, раз в полгода проходили обязательные лабораторные испытания. Во избежание возникновения статических электрических разрядов, при проведении работ использовалась исключительно хлопчатобумажная одежда, специальные перчатки и прошитые медной проволокой (для заземления) прорезиненные тапочки. Все операции с ядерными зарядами проводились с безусловным соблюдением требований техники безопасности и строго по технологической карте.
Для взаимной страховки от случайных или преднамеренных ошибок был внедрён принцип многоуровнего контроля. Один из офицеров читал вслух пункт инструкции и подавал команду, а второй – его непосредственный начальник – наблюдал за тем, правильно ли тот их читает. Третий громко повторял полученную команду и выполнял соответствующие регулировки, причем только штатным и установленным именно для этого случая инструментом. Четвертый наблюдал за его действиями, а пятый – командир – строго контролировал всех сразу. По завершении каждой такой операции, все пятеро расписывались в специальном журнале и несли одинаковую ответственность. Прежде всего, в ядерном заряде проверяли на работоспособность каждый узел по отдельности, а затем следовала проверка всей боеголовки в сборе – по основному и дублирующему каналам. В процессе работ постоянно контролировалось количество инструментов на столах. Если вдруг обнаруживалась недостача хотя бы одного из них, то все действия, начиная с разборки, повторялись до тех пор, пока пропажа не найдётся.
Следует отметить, что, несмотря на прямую ответственность за сохранность и техническое состояние ядерных боеприпасов, личный состав РТБ, тем не менее, доступа к их разблокировке не имел. Всё, что было связано с активацией ядерного оружия, считалось вопросом особой государственной важности и находились в ведении отдельной структуры – Специальной Службы. В РВСН она была образована 22 ноября 1965 года, по приказу министра обороны СССР. Её задачей являлось выполнение мероприятий по предотвращению несанкционированного активного взрыва ядерных боеприпасов, несанкционированной выдачи команд на разблокировку и их применения, а так же обеспечение готовности ядерного оружия и автоматизированных систем боевого управления к их санкционированному применению в части разблокировки.
Использован текст с форума teron.ru
Специально для ProPerm
Оригинальный репортаж в моем блоге starcom68
#РВСН #Холодная война #Пермский край #Бункеры #Нива
