Самара — это не только Волга и «Жигулевский лимонад», но еще и литература: вместе с книжным магазином «Метида», которому в этом году исполнилось 20 лет, составили маршруты, связанные с пребыванием в Самаре знаменитых писателей. Выясняем, где любил отдыхать Максим Горький, в каком статусе в уездном городе останавливался Александр Островский и почему Маяковскому не удалось сразу предъявить самарцам свой эпатажный костюм.
Александр Островский
Алексея Толстого, 50 → Алексея Толстого, 41 → Куйбышева, 58 → Самарская публичная библиотека (Куйбышева, 95)
Маршрут начинается от пересечения улиц Алексея Толстого и Пионерской — тогда это был перекресток Казанской и Воскресенской. Тут Александр Островский проводил время, когда зимой 1849 приехал в Самару по важному делу. Как драматург он еще не был известен, служил в канцелярии Московского коммерческого суда и прибыл в Самарскую губернию в качестве поверенного Екатерины Хардиной и в сопровождении ее мужа и своего друга — Евгения Эдельсона, будущего переводчика и литературного критика. Приятелям нужно было уладить дело о наследстве, которое оставил Екатерине ее отец, самарский помещик.
К тому моменту Островский (ему было 26 лет) уже написал две небольшие драмы — «Несостоятельный должник» и «Картины семейного счастья», и почти закончил первую крупную пьесу из жизни купечества — «Банкрот» (впоследствие — «Свои люди — сочтемся»). Рукопись он взял с собой, чтобы прочитать ее самарцам, хорошо знакомым с купеческим бытом.
Самара в 1849 году еще была уездным городом Симбирской губернии. Образованное общество состояло из чиновников и помещиков, которые съезжались в город на зиму. О впечатлении, оставленном самарцами, Островский и Эдельсон писали в письмах родным: «Радушие развито здесь до последней степени…Жизнь здесь по такой разгульности становится опасною для нас, скромно в своем тесном кружке живших в Москве».
Островский и Эдельсон бывали в разных домах Самары, но чаще других посещали дом Путиловых, который год спустя сгорел, — теперь на его месте стоит особняк в классическом стиле, обращенный портиком к Волге (Алексея Толстого, 50). Также они заходили в особняк по проекту Шехтеля (Алексея Толстого, 41), который стоит напротив. Там в то время находился дом Ворониных, хозяйкой которого была подруга Екатерины Хардиной, Надежда, имевшая четырех дочерей на выданье. Так что Островского тут рассматривали в том числе в качестве потенциального жениха. Эдельсон писал жене: «Уже при первых встречах Александру Николаевичу намекнули, что есть хорошие невесты, а один купец также укорял его в безбрачии. Мне еще не было говорено ничего подобного, но я думаю, что если пожить здесь подольше — женят насильно».
Повторяя маршруты прогулок Островского по старой Самаре, поднимаемся к площади Революции (в то время — Алексеевской площади) и выходим на улицу Куйбышева (тогда — Дворянскую). Заглядываем в магазин «Метида» на Куйбышева, 58, чтобы приобрести карманное издание «Женитьбы Бальзаминова» и движемся к финальной точке маршрута — Самарской публичной библиотеке. О том, заходил ли писатель сюда за книгами, ничего не известно, однако отметиться все же успел: в 1883 году, когда Самарская городская дума попросила Островского подарить свой портрет городской библиотеке, он откликнулся на просьбу и прислал картину с дарственной надписью: «В Александровскую публичную библиотеку в Самаре. 7 апреля 1883 года. А. Островский». Портрет до сих пор хранится тут, но уже не на виду, а в запасниках.
Александр Солженицын
Старая набережная, Некрасовский спуск → Волжский проспект, 15 → Фрунзе 167
Стартуем от Некрасовского спуска старой набережной. В 1939 году, когда Александр Солженицын впервые попал в Самару, это был единственный участок волжского берега в пределах города, который в рамках первой программы благоустройства набережной был расчищен от складов, лесопилок, конюшен и других построек. Все остальные прибрежные зоны были ими застроены и связи с центром города не имели.
Солженицын с другом попали в город хрестоматийно — по Волге. «Это было путешествие, — вспоминал писатель, попав в Самару в 1995 году. — С собой у нас было буквально все: мешки, кастрюли, даже сухарная мука — купить тогда что-либо было невозможно, да и денег у нас не было. Мы приехали из Москвы в Казань и сторговали там лодку-байдарку. Спускались на ней по Волге, ночевали то по левому берегу, то по правому, пробыли несколько дней в Симбирске, потом уехали в Самару. Самара была с хлебом: мы покупали по целому килограмму и тут же съедали. Хотели дальше направляться, но было уже поздно — 21 августа, так что до Саратова мы так и не доехали.
В 1939 году в Самаре хорошо было на улицах: чистый воздух, тишина. Я старую Самару помню. Знаете, с течением времени улучшений в городах не бывает. Бывает ухудшение — от автомобилей, от грязи, от новых зданий».
От Некрасовского спуска движемся по набережной и доходим до штрафстоянки на Волжском проспекте, 15. Она оборудована на месте снесенной Куйбышевской пересыльной тюрьмы, где Солженицын оказался в 1950 году перед этапированием в Казахстан. Приехав в город в 1995 году — уже в качестве гостя — писатель сам попросил отвезти его к бывшему месту заключения: «Я хотел найти этот холм, — рассказывал он сопровождающим, — так же, как в недавно в Омске я хотел увидеть свою камеру. Попросил, чтобы меня отвезли в местную тюрьму, но меня туда не пустили — ждали возможного побега группы урок».
Про Куйбышевскую тюрьму писатель вспоминал: «Тут был большой двор, внутри двора стояли гнилые бараки. Они не могли, конечно, сохраниться, их сломали. Однажды, когда нас вывели на прогулку, я увидел на холме женщину, которая, приложив руку к глазам, смотрела на заключенных. Я описал это в «Архипелаге Гулаг»: «Пересылка располагалась в низине (из которой, однако, видны Жигулевские ворота Волги), а сразу над ней, обмыкая ее с востока, шел высокий долгий травяной холм. Он был за зоной и выше зоны, а как к нему подходить извне — нам не было видно снизу. На нем редко кто и появлялся, иногда козы паслись, бегали дети. И вот как-то летним и пасмурным днем на круче появилась городская женщина. Приставив руку козырьком и чуть поводя, она стала рассматривать нашу зону сверху. На разных дворах у нас гуляло в это время три многолюдных камеры — и среди этих густых трех сотен обезличенных муравьев она хотела в пропасти увидеть своего! Надеялась ли она, что подскажет сердце? Ей, наверно, не дали свидания — и она взобралась на эту кручу. Ее со дворов все заметили, и все на нее смотрели. У нас, в котловинке, не было ветра, а там наверху был изрядный. Он откидывал, трепал ее длинное платье, жакет и волосы, выставляя всю ту любовь и тревогу, которые были в ней».
Продолжаем двигаться в пространстве и времени, поднимаемся на тот самый описанный Солженицыным холм и, минуя Самарскую площадь, а затем — площадь Куйбышева, выходим на пересечение улиц Рабочей и Фрунзе, к бункеру Сталина. Александр Завальный, сопровождавший Александра Солженицына во время прогулки 1995 года, отмечал, что старый «Белый дом», а теперь корпус института культуры, под которым находится убежище, произвел впечатление на писателя: «Я почти уверен, и у меня есть свидетельства тому, что Сталин приезжал в годы войны в Куйбышев и жил здесь некоторое время», — говорил он.
Владимир Маяковский
Театр драмы (пл. Чапаева, 1) → Льва Толстого, 26 → Самарский областной художественный музей (Куйбышева, 92)
В первую точку нашего маршрута — театр драмы — футурист приехал в безумном ярко-розовом пиджаке, но в итоге так и не показал публике свой эксцентричный наряд. По неизвестным сегодня причинам местная полиция в 1914 году не дала поэту выступить, поэтому, полюбовавшись на парадное красное здание, идем к следующему поинту — Самарскому областному художественному музею.
Здание, которое изначально было построено для Волжско-Камского коммерческого банка, после национализации в 1917-м стало культурным местом. В 1917 году тут прошла выставка художника и поэта-футуриста Давида Бурлюка, и тогда же открылся общегородской клуб коммунистов. Именно в этот клуб спустя несколько лет после отмененного выступления приехал Маяковский — с той же целью.
С Куйбышева выезжаем в сторону Молодогвардейской, 194, куда писатель в 1927 году приехал с двумя лекциями. Билеты на них раскупили очень быстро, так что в день икс остались свободными только самые дорогие кресла, которые самарские комсомольцы просто не могли себе позволить. Надо сказать, что поэт позволил занять их бесплатно — после того, как горожане отправили ему записку с робкой просьбой.
Алексей Толстой
Реальное училище (Алексея Толстого, 31) → Литературный музей (Фрунзе, 155) → Ленинградская, 37 / Фрунзе, 91
Сегодня здание реального училища выглядит грустно: несмотря на свою историю, реставрации оно не дождалось, а за последний год дважды едва не сгорело. Прошлой осенью памятник архитектуры пробовали спасти городские активисты, заколотив разбитые окна фанерными листами с граффити, напоминающим о значимости места. В позапрошлом же веке реальное училище было престижным учебным заведением, куда в 1898 году из Сызрани перевелся шестнадцатилетний Алексей Толстой. Сохранившиеся дневники писателя намекают на десятки бесшабашных выходок. Так, однажды Толстой пришел с одноклассниками домой к учителю немецкого языка под предлогом обсудить вопрос по учебе, а в итоге мальчишки стянули со стола кусок немецкой ветчины и запили ее пивом. Хулиганов спасло только то, что ни учитель, ни его прислуга позже не смогли вспомнить их фамилии.
Обязательный пункт путешествия по стопам Толстого — Литературный музей. В этот дом писатель переехал через год жизни в Самаре, когда отчим Алексея поменял свой хутор в Сосновке на жилье в городе. Около усадьбы несколько лет назад поставили памятник Буратино — он напоминает о легенде, согласно которой последние строки книги о приключениях деревянного человечка автор написал тоже в Самаре. Тогда писатель тут уже не жил, но ненадолго останавливался во время путешествия на пароходе по Волге. Горожане, как видно, любят этого персонажа страшной любовью: однажды 300-килограммовая скульптура даже рухнула под напором неконтролируемых объятий.
Прогуливаясь по улице Фрунзе, добираемся до старейшей гостиницы города «Националь» (сегодня отель «Азимут»). Она стала последним местом в Самаре, где останавливался Толстой. В 1942 году здесь проходило заседание комитета по присуждению Сталинской премии, на которую писатель тоже претендовал. Несмотря на сложную ситуацию в стране, связанную со Второй мировой войной, Алексей проводил время богемно: устроил творческий вечер в городском музыкальном училище и посетил репетицию знаменитой Ленинградской симфонии Шостаковича. Именно тогда появилась крылатая фраза писателя: «Седьмая симфония посвящена торжеству человеческого в человеке».
Максим Горький
Степана Разина, 126 → Струковский сад → Литературный музей (Фрунзе, 155) → Куйбышева, 91 → Куйбышева, 75 → Самарский Вознесенский собор (Степана Разина, 78)
Писатель прожил в Самаре всего пятнадцать месяцев с февраля 1985 года по май 1986 года, но именно здесь он начал зарабатывать на собственном литературном таланте, устроившись работать журналистом и написав свои знаменитые рассказы — «Старуху Изергиль», «Песню о Соколе», «Песню о Буревестнике», а также фельетоны «Вывод» и «Ма-аленькая». Первым жильем Горького в нашем городе стало полуподвальное помещение дома № 126 на улице Степана Разина. В честь этого на здание впоследствии повесили мемориальную доску.
В десяти минутах от квартиры — Струковский сад, в котором драматург любил отдыхать. О нем он писал, как о спасительной зеленой зоне, в которой можно укрыться от самарской пыли. «Летом в Самаре можно вполне свободно задохнуться от пыли и жары, если вы не догадаетесь отправиться за город или в Струковский сад, единственное место в городе, заросшее чем-то действительно весьма похожим на деревья,» — писал о тенистой площадке Максим Горький.
По улице Фрунзе движемся к Литературному музею, который носит сразу два названия — в честь Толстого и Горького. Первому, правда, здесь уделено больше внимания — основу экспозиции составляют архивы Алексея и его матери, а в центре находится мемориальная квартира, в которой будущий писатель жил с родителями. Но помимо этого в музее есть коллекция рукописей, документов и вещей, связанных с творчеством известных русских писателей, живших на территории Самарской губернии, — таких как Гарин-Михайловский, Скиталец, Смирнов, Неверов и, разумеется, Горький.
От Литмузея спускаемся на Куйбышева, 91 — второй дом журналиста Пешкова в Самаре. Известно о нем очень мало, но горожане гордятся уже самим фактом того, что он приходил сюда отдохнуть после дня в редакции и здесь писал свои произведения, так что мемориальная доска на здании тоже висит.
Дальше движемся по маршруту, который ежедневно проходил Горький, отправляясь на Куйбышева, 75, где в 1895 году находилась редакция «Самарской газеты», в которой писатель зарабатывал себе на хлеб статьями и очерками — под псевдонимом Иегудиил Хламида. Работая в издании, драматург также устроил свою личную жизнь, обвенчавшись в августе 1896 года с корректором Екатериной Волжиной.
Добиться венчания было непросто: из-за двух попыток самоубийства Горький был отстранен от церкви, и священнослужители никак не хотели связываться с ним. Только протоирей Вознесенского собора — нашего последнего пункта в экскурсии — согласился помочь паре и совершил тайное венчание. Чтобы история не всплыла на поверхность, новоиспеченная семья тем же вечером уехала в Нижний.
А еще у «Большой Деревни» есть странички
вконтакте https://vk.com/bigvill
фейсбук https://www.facebook.com/bigvill1
твиттер https://twitter.com/bigvillsmr
телеграм https://t.me/bigvill
