Государство иезуитов в одном отдельно взятом районе Беларуси
В Любчу мы ехали через деревню Щорсы, что в 10 километрах от Кореличей. Щорсы – родовое имение графов Хрептовичей. Именно здесь состоялся один из самых успешных экономических экспериментов над белорусами.
Автором эксперимента был граф Иоахим Марцианович Хрептович. Потомок столь же знатного, сколь и экономически захудалого шляхетского рода Хрептовичей. «Болотце Щорсы» было пожаловано Хрептовичам ещё в ХV веке.
Имение действительно находится в болотистой части Понеманья (административно ныне это Новогрудский район). Новогрудский уезд считался «литовской украйной» из-за богатых почв. Здесь залегают белорусские глинистые черноземы.
Рядом же находилось имение Радзивиллов Негневичи (Радзивиллы тоже не от большого счастья заложили своё имение Хрептовичам, но это обычная практика литовских феодалов).
Интересный факт: при Радзивиллах крепостные крестьяне имения Негневичи работали на барщине 6 дней в неделю. При этом голодать они начинали каждый год уже к Рождеству. Хрептович это дело поправил.
Но мы же с вами про эксперимент. За мной, читатель!
Иоахим Хрептович был воспитанником иезуитов, закончил Виленский иезуитский коллегиум. Много побывал заграницей – Англия, Франция, Германия, Голландия, Швейцария, Чехия. Был большой библиофил и собрал уникальную коллекцию книг и рукописей. Сейчас она в Киеве, Украина отказывается её возвращать, к слову.
Итак, граф Хрептович замыслил реформировать систему сельскохозяйственных отношений между панами и крестьянами. За основу граф взял широко известный тогда опыт создания иезуитами теократического государства в Парагвае. Система редукций, где индейцы жили и работали под присмотром отцов иезуитов. На этот счёт есть обширная литература, но это уж вы сами.
В соответствии с царившей тогда в Речи Посполитой и Литве идеологией сарматизма белорусские крепостные и впрямь виделись европейски образованному графу Хрептовичу кем-то вроде папуасов или парагвайских индейцев.
И Хрептович решил повести их в цивилизацию.
Во владении графа (имения Щорсы и Негневичи) числилось 11324 десятин земли (или 12300 гектаров): пашни, сенокосов и выгонов (не считая лесов).
Кстати, сегодня в землепользовании колхоза «Щорсы» 10560 гектаров (пашня 5477 га), колхоза «Негневичи» - 10277 гектаров (пашня 6965 га). Почему почти вдвое больше чем при графьях? А это лес свели.
При графе к этим имениям было приписано 3725 душ крепостных мужиков.
Часть господской земли (4542 десятины) граф сдавал мужикам в аренду, на двадцать лет. Причём установил, что минимальный участок для аренды – 6,4 десятины. Это было вдвое больше, чем по литовским инвентарям (описям имений) XVIII века.
Платили мужики аренду от 1 рубля до 4,6 рубля серебром за десятину пашни в год. В среднем, крестьянский двор в имении Щорсы получал годового доходу 51 рубль серебром. Это «грязными», до уплаты всех налогов и обязательных сборов графу и в казну.
Есть ещё много цифр, интересных для агрономов и землеустроителей, я их опускаю. Мы переходим к регламентации, которую граф Хрептович установил для своих крепостных.
Кое-что мы знаем из «Онегина» - «ярем он барщины старинной оброком лёгким заменил, и раб судьбу благословил». Как я говорил выше, бывшие крестьяне Радзивиллов в имении Негневичи перестали голодать сразу после того, как граф Хрептович перевёл их в арендаторы. Так они и оставались крепостными, но арендаторами.
На своих землях Хрептович ввёл для крепостных следующий порядок.
Жениться крестьянам разрешалось по достижении 24 лет. С 18 лет до 24 лет крестьянские парни и девки жили и работали на панском дворе и панских службах. За еду и одежду, иногда за условленную плату.
Свадьбы разрешалось играть только между Новым годом и Масленицей. До свадьбы граф утверждал размер приданого, а также у кого из родителей будут жить молодые. Кроме того, граф принимал окончательное решение в вопросе, подходит ли невеста жениху, и наоборот.
Хрептович также тщательно следил за тем, чтобы крестьяне не бухали. Все корчмы от держателей-евреев были переведены в собственность графа. В будние дни ходить в корчму было запрещено как мужикам, так и бабам. Водку в кредит и под залог сельхозпродуктов не наливали. Работникам панского двора (см. выше) в корчмы ходить было запрещено вообще.
Однако дворовым работникам графов Хрептовичей полагалось трёхразовое питание с пивом, по воскресеньям устраивали для них игры, выставлялось угощение. Дворовым в собственность выдавалась и одежда, починкой которой занимался опять же, помещичий двор. Вообще же работа у пана (у графа Хрептовича) считалась школой жизни и хозяйствования. Предполагалось, что вышедшие на собственные хлеба бывшие дворовые смогут рачительно распоряжаться своими арендованными наделами.
Графья Хрептовичи внакладе не оставались. Когда Иоахим Марцианович затеял свои преобразования, Щорсы и Негневичи приносили ему годового дохода 16.317 рублей серебром. В сороковых годах XIX века эта сумма удвоилась до 31.233 рублей серебром.
Этот порядок продержался до самой отмены крепостного права.
Ну а потом война, революция, опять война и восстановление народного хозяйства. Для которого фольварк, в итоге, разобрали на кирпичи.
Кстати, хлеборобы колхозов "Щорсы" и "Негневичи" - постоянные лидеры всебелорусских состязаний по урожаям и намолотам. Так что графский эксперимент по воспитанию нового белорусского крестьянина вполне себе удался.
